Почему германия считает случайной нашу победу на курской дуге. Великое Танковое Сражение

Примечание переводчика.
На ютюб- канале «Германского танкового музея» в Мюнстере опубликована небольшая лекция историка Романа Тёппеля (Roman Töppel) «Курск 1943. Крупнейшее танковое сражение Второй мировой войны?». В ней историк кратко излагает Курской битвы и связанные с ней легенды. Никаких особых откровений в лекции нет, но она интересна тем, что отражает современный взгляд нового поколения немецких историков на это событие.
Представляю текстовый перевод этой лекции.
В качестве иллюстраций использованы снимки из видео.

Slug_BDMP.

Большинству из пришедших на нашу лекцию не нужно объяснять, что такое Курская битва. Вы знаете, что это было последнее крупное немецкое наступление на Восточном фронте. Наверняка вы знаете, что это было крупнейшее танковое сражение 2-й мировой войны. Также вы знаете, что это сражение положило начало серии больших отступлений вермахта и что он окончательно потерял инициативу на востоке. Да и само определение «Курская битва» многих приводит в недоумение, так как в большинстве книг на эту тему речь идёт о «немецком наступлении на Курск в июле 1943 г.» Это наступление, известное под названием операция «Цитадель», было лишь прологом Курской битвы. Немецкая сторона не говорила тогда о «Курской битве». Немецкая пропаганда называла эти события лета 1943 г. «сражением между Орлом и Белгородом». Многие немецкие ветераны, которых я спрашивал, были ли они под Курском, отвечали отрицательно. Они говорят, что летом 43-го участвовали в «Белгородском наступлении», имея в виду операцию «Цитадель» - т.е. начало Курской битвы.

Изначально определение «Курская битва» появилось в Советском Союзе. Советская историография разделяет это событие на три фазы:
1. Оборонительная (5.7 - 23.7.1943) - отражение немецкого наступления «Цитадель»;
2. Контрнаступление под Орлом (12.7 - 18.8.1943) - операция «Кутузов»;
3. Контрнаступление под Харьковом (3.8 - 23.8.1943) - операция «Полководец Румянцев».

Таким образом, советская сторона считает моментом начала Курской битвы 5 июля 1943 г., а её завершения - 23 августа - захват Харькова. Естественно, победитель выбирает название, и оно вошло в международный обиход. Сражение продолжалось 50 дней и закончилось поражением вермахта. Ни одна из задач, поставленных германским командованием, не была решена.

Каковы же были эти задачи?
1. Германские войска должны были прорвать советскую оборону в районе Курска и окружить там советские войска. Это не удалось.
2. Срезав курский выступ, немцам удалось бы сократить линию фронта и высвободить резервы для других участков фронта. Это также не удалось.
3. Немецкая победа под Курском должна была, по словам Гитлера, послужить сигналом противникам и союзникам, что германские войска на востоке не могут быть побеждены военным способом. Эта надежда также не оправдалась.
4. Вермахт намеревался взять как можно больше пленных, которые могли быть использованы как рабочая сила для германской экономики. В сражениях 1941-го года под Киевом, а также под Брянском и Вязьмой вермахту удалось взять примерно 665 тысяч пленных. В июле 1943 под Курском было взято лишь около 40 тысяч. Этого было, конечно, недостаточно, чтобы возместить дефицит рабочей силы в Рейхе.
5. Снизить наступательный потенциал советских войск и получить таким образом передышку до конца года. Это также не было выполнено. Хотя советские войска и понесли огромные потери, но советские военные ресурсы были настолько огромны, что, несмотря на эти потери, советской стороне удавалось, начиная с июля 1943 г., проводить всё новые и новые наступления на всём протяжении советско-германского фронта.

Вернёмся к театру военных действий. Это знаменитая «Курская дуга», которая вам, конечно, знакома.

Немецкая сторона намеревалась ударами с севера и юга на Курск в течение нескольких дней прорвать глубоко эшелонированную советскую оборону, срезать эту дугу и окружить находящиеся на этом пространстве советские войска. Действия второй фазы сражения разворачивались на орловском направлении - это верхняя часть карты.

Третья фаза - советское наступление на Харьков - нижняя часть карты.

Свою лекцию я посвящу не собственно боям, а многочисленным, до сих пор существующим легендам, связанным с этим сражением. Источником многих из этих легенд являются мемуары военачальников. Хотя историческая наука уже многие десятилетия пытается разобраться с ними, тем не менее легенды эти прочно укоренились. Многие авторы не обращают внимание на новейшие исследования, а продолжают черпать информацию из мемуаров. В моём коротком выступлении я не могу коснуться всех заблуждений о Курской битве и сконцентрируюсь на шести из них, ложность которых абсолютно доказана. Я представлю лишь тезисы, а тех, кто заинтересуются глубже, переадресую к моим собственным публикациям, о которых скажу в конце.

Легенда первая.

После войны почти все немецкие военные утверждали, что наступление на Курск было идеей Гитлера. Большинство открещивалось от своего участия, что и понятно - операция провалилась. На самом деле план принадлежал не Гитлеру. Идея принадлежала генералу, имя которого меньше всего связывают с этим событием, генерал-полковнику Рудольфу Шмидту.

В марте 1943 года он занимал пост командующего 2-й танковой армией. Ему удалось увлечь своей идеей - в начале 43-го года отрезать Курскую дугу - командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Х.Г. фон Клюге. До самого конца Клюге оставался самым горячим сторонником плана окружения Курского выступа. Шмидту, Клюге и другим генералам удалось убедить Гитлера, что наступление на Курской дуге, операция «Цитадель», - это самый лучший вариант летнего наступления. Гитлер согласился, но сомневался до последнего. Об этом говорят его собственные, альтернативные планы. Предпочтительным для него был план «Пантера» - наступление на Купянск.

Таким образом Гитлер хотел обеспечить сохранение Донецкого бассейна, который считал стратегически важным. Но командование группы армий «Юг» и её командующий, генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн, были против плана «Пантера» и убедили Гитлера сначала атаковать Курск. Да и саму идею атаковать с севера и юга Гитлер не разделял. Он предлагал наступать с запада и юга. Но командование групп армий «Юг» и «Центр» было против и отговорило Гитлера.

Легенда вторая.

До сих пор некоторые утверждают, что операция «Цитадель» могла иметь успех, начнись она в мае 1943-го. На самом деле Гитлер не хотел начинать операцию в мае, так как в середине мая капитулировала группа армий «Африка». Он опасался, что Италия выйдет из «Оси» и союзники атакуют в Италии или Греции. К тому же командующий 9-й армией, что должна была наступать с севера, генерал-полковник Модель объяснил, что армия не располагает достаточными для этого силами. Этих доводов оказалось достаточно. Но даже если бы Гитлер и захотел наступать в мае 43-го, это было бы невозможно. Я напомню о причине, которую обычно упускают из виду, - погодные условия.

При проведении столь масштабной операции войскам требуется хорошая погода, что наглядно подтверждает приведенная фотография. Любой длительный дождь превращает пути передвижения в России в непроходимое болото, и именно это и произошло в мае 43-го. Сильные дожди в первой половине месяца привели к трудностям передвижения в полосе ГА «Юг». Во второй половине мая почти непрерывно лило в полосе ГА «Центр», и практически любое передвижение было невозможно. Какое бы то ни было наступление в этот период было просто неосуществимо.

Легенда третья.

Новые танки и самоходные орудия не оправдали возлагавшихся на них надежд. В первую очередь имеют в виду танк «Пантера» и самоходку «Фердинанд».

Между прочим, в начале 43-го года «Фердинанды» считались штурмовыми орудиями. Действительно, первое применение «Пантер» разочаровало. Машины страдали массой «детских болезней», и много танков вышло из строя по техническим причинам. Но большие потери «Пантер» нельзя объяснить лишь несовершенством техники. Гораздо большее значение имело тактически неверное применение танков, приведшее к неоправданно большим потерям. Ситуация с «Фердинандами» выглядит совсем иначе. Во многих источниках о них говорится уничижительно в том числе в мемуарах Гудериана. Говорят, что эта машина не оправдала надежд. Доклады из частей говорят об обратном. Войска восхищались «Фердинандом». Экипажи считали эти машины практически «гарантией выживания». ЖБД 9-й армии отмечает 09.07.43: „...Следует отметить успехи 41-го танкового корпуса, который во многом обязан „Фердинандам“...“. Другие подобные высказывания вы можете прочитать в моей книге, выходящей в 2017 году.

Легенда четвёртая.

Согласно этой легенде, немцы „сами отдали“ наметившуюся победу под Курском. (Примечание переводчика: в оригинале употребляется слово «verschenken» - буквально «раздаривать» и я не подобрал другого перевода как «отдавать самому». Slug_BDMP) . Якобы Гитлер отдал преждевременный приказ прекратить наступление из-за высадки союзников на Сицилии. Это утверждение впервые встречается у Манштейна. Многие по сей день упрямо придерживаются его, что в корне неверно. Во-первых, Гитлер остановил наступление на Курск не вследствие высадки на Сицилии. К северу от Курска наступление было прервано из-за начавшегося 12.07.43 советского наступления на Орёл, которое уже в первый день привело к прорывам. На южном фасе дуги наступление было остановлено 16 июля. Причиной этого было запланированное на 17-е число советское наступление на Донецкий бассейн.

Это наступление, которому до сих пор не придают значения, послужило началом грандиозной битвы за Донецкий бассейн, в которой Советская Армия задействовала почти 2000 танков и САУ.

На карте показан советский план, который провалился. Это наступление завершилось для советской стороны тяжелым поражением. Но причиной этого послужило то, что Манштейн был вынужден для его отражения использовать танковые соединения, участвовавшие в наступлении в районе Белгорода, в том числе очень сильный 2-й танковый корпус СС. Кроме того, нужно заметить, что операция «Цитадель» и без отвода войск на другие участки фронта не могла закончиться успешно. Командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Гот ещё вечером 13 июля заявил Манштейну о невозможности дальнейшего наступления. Оно провалилось на юге и севере, и всем участникам это было ясно.

Легенда пятая.

Вермахт понес под Курском неприемлемые потери, которых бы не случилось, ограничься немецкая сторона летом 43-го обороной. Это также не соответствует действительности. Во-первых, у вермахта не было возможности оставаться в обороне и сохранять силы. Даже если бы вермахт оставался в обороне, Красная Армия всё равно провела бы свои наступления, и тяжелые бои были бы неизбежны.

Во-вторых, хотя людские потери вермахта в наступлении «Цитадель» и были выше, чем в последующих оборонительных боях (это объясняется тем, что войска вынуждены были покинуть укрытия и прорывать глубоко эшелонированную советскую оборону), но потери в танках были выше в оборонительной фазе сражения. Это вызвано тем, что атакующий обычно может вывезти повреждённую технику, а при отступлении вынужден её бросать.

Если же сравнивать потери в операции «Цитадель» с другими сражениями на Восточном фронте, то потери не выглядят слишком большими. В любом случае не такими, как это представляют.

Легенда шестая.

Курская битва представляется советской стороной как третье решающее сражение Второй мировой. Москва-Сталинград-Курск. Даже во многих новейших российских исследованиях повторяется это утверждение. И многие немцы, с которыми мне приходилось общаться, заявляют, что Курск был поворотным моментом войны. А он таковым не был. Имелись события, которые оказали гораздо большее влияние на ход войны. Это и вступление в войну США, и провал двух германских наступлений на Восточном фронте в 1941 и 1942 годах, и битва при Мидуэе, в результате которой инициатива на Тихоокеанском театре перешла к американцам. Курск был поворотным моментом в том смысле, что всем стало ясно, что война на востоке окончательно покатилась назад. После провала летнего наступления не только Гитлеру, но и многим немцам стало ясно, что выиграть войну на востоке невозможно, в то время как Германия вынуждена была вести войну на нескольких фронтах.

В конце Р. Тёппель представляет свою новую книгу: „Kursk 1943: Die größte Schlacht des Zweiten Weltkriegs“ (Курск 1943: Величайшее сражение Второй Мировой войны“), которая должна выйти в 2017 году.

Традиционно Вторая мировая война является местом ожесточённых, во многом даже идеологических дискуссий. Курская битва, 70-летний юбилей который мы отмечаем в эти дни, не стала исключением. Известно, что эта битва для Красной Армии началась в первых числах июля 1943 года с оборонительной операции на так называемом Курском выступе, который в рамках операции «Цитадель» стремились «срезать» танковые клещи германской армии, наступавшие сразу с двух сторон. Но немцы «увязли» в нашей обороне. Уже в середине июля они были вынуждены прекратить наступление, а потом начался их стремительный отход на запад, периодически переходящий в паническое бегство. Не зря Курская битва стала по-настоящему переломной в ходе войны — именно с неё началось освобождение нашей страны, да и всей Европы от нацистов...

Тем не менее, западная пресса (особенно издания Германии) сегодня буквально заполнена материалами тамошних историков о том, что реальным победителем в этой битве стал... германский вермахт?! Мало того, им вовсю вторят и наши доморощенные ревизионисты, вроде ударившегося в военную историю доктора философии Бориса Соколова, который утверждает, что памятники нашей победе, установленные там, где кипели страшные бои на Курской дуге, не соответствуют реальности — мол, победившая на самом деле сторона была другая!

На чём же основаны такие утверждения?

Фантазёр в погонах фельдмаршала

Прежде всего, на якобы гигантских потерях Красной Армии, которые просто не могут считаться победой. Вот что пишет об этом известный сайт «Байки о войне», посвящённый разоблачению всевозможных исторических фальсификаций:

"Ситуация с статистикой действительно сложная, цифры потерь, приводимые сторонами разнятся, что, в принципе, не удивительно. Удивляет лишь тенденция - брать на веру только данные о немецких потерях, заявленные самими немцами. Как результат такого подсчёта «соотношение потерь советской и немецкой сторон составляет здесь 4,95:1.». Сказать, что учёт потерь в германской армии вещь запутанная - ничего не сказать, пресловутой немецкой педантичностью тут даже не пахнет. Что и как считалось потерями в Вермахте, вообще, мало понятно. Зато немцы не скромничали в оценке советских потерь. Процитирую данные, приведенные немцами во время происходивших событий, по ВВС: 5 июля - 432 советских самолёта уничтожено против 26 с немецкой стороны, 7 июля - 205 против 15 и 15 июля - 212 против 23 Немецкая пропаганда провозгласила также, что за 6 первых дней «Цитадели» 1269 сов. самолета были сбиты против 62 со стороны Люфтваффе! "

Ещё хлеще рисуется соотношение потерь в танках. Так, по утверждениям немецких историков, 12 июля 1943 года немцы якобы безвозвратно потеряли под Прохоровкой всего лишь «5 танков, а ещё 43 танка и 12 штурмовых орудий были повреждены» , а советские безвозвратные потери составили... не менее 334 танков и самоходных орудий! А германский фельдмаршал Эрих фон Манштейн, который, собственно, командовал немцами под Курском, самоуверенно заявляет аж о 1800 уничтоженных русских танках — правда, за время всей битвы. По этому поводу авторы сайта «Байки о войне» верно подметили:

«Хочется задать простой вопрос: как так получилось, что германские войска, имея сравнительно „небольшие потери“, так и не вошли в Курск? Как случилось, что якобы потеряв только 8-10% личного состава из 800 тыс группировки и менее 300 танков и САУ из 2500, вермахт не только не окружил советские войска на Курском выступе, но и обратился в «бег к Днепру»? Есть логические объяснения этому феномену?»

Конечно же есть. Все немецкие «исследования» Курской битвы строятся главным образом на мемуарах всё то же Манштейна, известного «барона Мюнхгаузена» Второй мировой войны. Все его откровенно лживые воспоминания строятся именно на утверждениях о том, что русские били его неоднократно только потому, что задавили своей массой, ценой собственных чудовищных потерь, не дав бедным фрицам воспользоваться уже «одержанными победами». Так он оценивает свои собственные провалы не только под Курском, но и под Сталинградом в декабре 1942 года, и на Украине в начале 1944 года. Наверное, ярким свидетельством буйных фантазий фельдмаршала, не имеющих отношения к реальной жизни, стала его отставка — в самый разгар войны. Видать, врал фельдмаршал не только в своих мемуарах, но и в донесениях Гитлеру, которому уже видать надоело выслушивать байки о «победах, украденных русскими варварами». Так что цена мемуаров Манштейна получается очень незначительной...

О реальном же положении дел в вермахте на Курской дуге на могут свидетельствовать свидетельствуют слова генерала Гейнца Гудериана:

«В результате провала наступления «Цитадель» мы потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за больших потерь в технике на долгое время были выведены из строя… Само собой разумеется, русские поспешили использовать свой успех. И уж на Восточном фронте не было спокойных дней. Инициатива полностью перешла к противнику».

А другой генерал германской армии Вальтер Венк прямо пишет о том, что к 7-ому июля 1943 года только одна 3-я танковая немецкая дивизия потеряла свыше 67% своих танков. К концу германского наступления, согласно оперативным сводкам самих немцев, потери танков в разных частях вермахта доходили до 70-80%! Именно по этом причинам немцы и были вынуждены остановиться, прекратив свою наступательную операцию...

Сицилианская защита

Однако фальсификаторы на этом не останавливаются. Начавшееся следом отступление вермахта они объясняют вовсе не боевыми качествами Красной Армии, а тем, что в итальянской Сицилии началась высадка англо-американцев. Мол, этот десант в Европе так напугал Гитлера, что он решил срочно свернуть все операции на Курской дуге, чтобы перебросить в Сицилию свои чуть ли не самые боеспособные ударные части. И если бы не это «роковое решение», то несомненно советские войска были бы наголову разгромлены.

Такая оценка вызвала закономерное удивление авторов сайта «Байки о войне»:

«Начнём с того, что переброска дивизий Вермахта с Восточного фронта на Запад явление редкое, даже уникальное. А вот отправка с Запада дивизий на советско-германский фронт явление типичное. Когда вермахт потерпел сокрушительные поражения под Москвой, Ростовым, Тихвином и Сталинградом, то с конца 1941 по 1943 годы немцы перебросили с Запада 39 дивизий и шесть бригад. В их числе 18 дивизий из Франции. Даже 15 января 1945 г, для предотвращения крушения Восточного фронта Гитлер приказал перебросить туда более 40 дивизий с Запада. Т.е. отправка 3-х танковых дивизий СС в Италию событие уникальное!»

Примечательно, что все утверждения о такой «переброске» строятся главным образом опять-таки на заверениях Манштейна. Вот что он пишет:

«Совещание 13 июля началось заявлением Гитлера о том, что положение на Сицилии, где западные державы высадились 10 июля, стало серьёзным. Итальянцы вообще не воевали. Вероятно, мы потеряем остров. Следующим шагом противника могла быть высадка на Балканах или в южной Италии. Необходимо сформировать новые армии в Италии и на западных Балканах. Восточный фронт должен отдать часть сил, и потому операция «Цитадель» не может дольше продолжаться».

Любопытно, но стенограммы этого совещания от 13.07.1943... не сохранилось! То есть, нам предлагают верить фельдмаршалу на слово. Но если учесть его откровенную и доказанную лживость... Словом, чтобы разобраться, надо смотреть на реальное, а не выдуманное «бароном Мюнгаузеном» положение вещей.

Итак, по данным историков журнала «Военное обозрение» расстановка сил в Сицилии выглядела следующим образом:

«Всего на Сицилии находилось 300 тыс. итальянских и 40 тыс. немецких солдат, 147 танков, 220 орудий и около 600 самолётов. Плюс к этому итальянские войска вскоре получили дополнительно ещё подкрепление в количестве 12 тыс. чел. и 91 танк. Для высадки союзников в Сицилии в составе двух армий 15-й группы армий было 13 дивизий, 3 танковые бригады, 3 отряда «Коммандос» и 3 батальона «Рейнджерс». Группировка союзных войск насчитывала 470 тыс. человек и 600 танков... После окончания операции ситуация выглядела следующим образом. Потери немецких и итальянских войск составили 29 тыс. человек убитыми, 140 тыс. (в основном итальянцы) попали в плен. Потери американских войск составили 2 237 человек убитыми, 6 544 ранеными или пленными. Погиб 2 721 британский солдат, 10 122 были ранены или попали в плен. Канадские войска потеряли 562 убитыми и 1 848 ранеными или попавшими в плен».

А теперь сравните эти данные с численностью советско-германских войск, действовавших на Курской дуге, где воевало свыше миллиона человек с тысячами танков и самолётов! Сицилия на этом фоне выглядит лишь незначительным эпизодом. Думается, что Гитлер прекрасно знал о таком соотношении. Это раз. А во-вторых, главной его задачей был разгром именно России. И потому ему вряд ли он стал бы отвлекать свои ударные части на территорию Италии. Впрочем, точно так же оценивали свою сицилийскую операцию и сами наши западные союзники. По словам авторов «Военного обозрения»:

«Для американских войск, высадка в Сицилии это было первое серьёзное испытание на европейском театре боевых действий, однако открытием второго фронта в Европе высадка на Сицилию не считается ни нами, ни, что в данном случае важнее — ими, англо-американцами. Черчилль и Рузвельт в начале 43-го пришли к выводу, что в этом году полномасштабная высадка в Европе ещё пока не возможна, но ударить в мягкое южное подбрюшье врага, в Италии, уже вполне по силам, что они с успехом и сделали».

А вот какие настоящие решения принимало тогда германское командование. Вопреки заявлениям фальсификаторов о том, что в Италию было переброшено три танковых дивизии СС, «которых не хватило для победы Германии под Курском», на самом деле ситуация с дивизиями выглядела иначе. Ни дивизия СС «Дас Райх», ни дивизия СС «Мёртвая голова» в Италию не поехали. Немцы их использовали в качестве своего рода «пожарной команды» для отражения другого советского наступления в Донбассе, на реке Миус, которое началось в конце июля 1943 года. В Италию попала лишь дивизия СС "Лейбштандарт». Однако, как указывают многие военные историки, покидая Восточный фронт, «Лейбштандарт» передал все свои танки и самоходно-артиллерийские установки дивизии «Дас Рейх». То есть, вся имеющаяся бронетехника была оставлена в России!

Отсюда выходит, что в Италию отправился оставшийся в строю после боёв на Курской дуге только личный состав дивизии. Мало того, Гитлер не стал бросать этих эсэсовцев против войск союзников. А этого и не требовалось — англо-американцев успешно сдерживали десантники генерала Кессельринга, да сохранившие боеспособность итальянские части, которые беспрерывно контратаковали противника. Кроме того, к Сицилии немцам перебросили ещё две пехотные дивизии, но из России, а одну из южной Франции, другую — из той же Италии.

Что же касается «Лейбштандарта», то солдаты дивизии, разместившись на севере Италии, по сути, отдыхали после тяжёлых боёв с русскими. А ещё их периодически привлекали на борьбу с начавшимся в этих местах партизанским движением. Впрочем, эсэсовцы прохлаждались недолго. Уже в ноябре 1943 «Лейбштандарт» срочно вернули на Восточный фронт, так как Красная Армия начала форсировать Днепр...

Словом, ситуация на Сицилии практически не оказала никакого влияния на исход величайшего танкового сражения на Курской дуге. Германского агрессора сломило исключительно мужество и боевое мастерство частей Красной Армии, её солдат, офицеров и генералов. Вот как оценивают Курскую битву добросовестные исследователи, чуждые любых фальсификаций:

«В ходе Курской оборонительной операции войска Центрального, Воронежского и Степного фронтов сорвали план немецко-фашистского командования по окружению и разгрому более чем миллионной группировки советских войск. Попытка врага взять реванш за Сталинград и вырвать у Красной Армии стратегическую инициативу полностью провалилась. В ходе ожесточённого оборонительного сражения под Курском советские войска нанесли врагу тяжёлое поражение и создали благоприятные условия для перехода в решительное контрнаступление.

Успех оборонительной операции был обусловлен тем, что советское командование не только разгадало планы противника, но и достаточно точно определило место и время нанесения его ударов. Сосредоточив в районах предстоящих действий крупные силы, оно добилось существенного превосходства над противником, которое позволяло не только успешно обороняться, но и наступать. Не поддавшись искушению перейти в наступление ранее противника, советское командование решило придерживаться плана кампании, основой которого являлась преднамеренная оборона с одновременной подготовкой контрнаступления.

Чтобы достигнуть целей оборонительной операции, на Курской дуге была построена самая сильная за всю войну оборона. Эта оборона была рассчитана прежде всего на отражение массированных танковых ударов, была небывалой по глубине, по инженерному оборудованию позиций и полос, плотности сил и средств.

Наступление немецко-фашистских войск провалилось ещё и потому, что авиации противника не удалось завоевать господство в воздухе. В ходе оборонительного сражения советские летчики уничтожили более 1,5 тыс. немецких самолётов, в то время как собственные потери составили около 460 самолётов. В битве под Курском враг наконец-то в полной мере испытал на себе всю мощь ударов советской штурмовой и бомбардировочной авиации. Оборона под Курском оказалась непреодолимой для врага благодаря беспримерному мужеству и героизму советских воинов, которые насмерть стояли на занимаемых рубежах, защищая их до последней капли крови, до последнего дыхания.

Удар врага был страшной силы, без преувеличения всесокрушающим, поэтому выдержать его было не так-то просто. Вряд ли бы какая-нибудь другая армия смогла это сделать. Но советский солдат выстоял. И не только выстоял, но и отразил врага, а затем погнал его на запад. Правда, победа над врагом далась дорогой ценой. В оборонительных боях на Курской дуге советские войска потеряли около 180 тыс. человек, более 1,6 тыс. танков и САУ, около 4 тыс. орудий и минометов. Но и противник понёс огромные потери...».

Слава нашим отцам и дедам, сумевших в такой страшной битве не только отстоять свои оборонительные рубежи, но и сломать хребет лучшим частям нацистской Германии! С этого момента наша грядущая Победа в той войне стала только вопросом времени...

Вадим Андрюхин, главный редактор

Пауль Карель "Восточный фронт". В двух книгах. М.: Изографус, ЭКСМО, 2003.

ЕЩЕ В ГОДЫ Великой Отечественной, как признавались потом наши солдаты-фронтовики, каждый из них (конечно, не вслух, а про себя) признавал в немцах злого, хитрого, умелого и стойкого противника. Уже тогда советские бойцы задавались вопросами: "Кто же они такие, немцы? Во имя чего так отчаянно и храбро воюют?"

Всесторонний обстоятельный ответ, пожалуй, и поныне трудно отыскать, тем более в одном источнике. Полная картина складывается на основе многих мемуаров, исторических исследований, литературных произведений и кинофильмов. К их числу можно отнести и книгу Пауля Кареля. Она увидела свет в 1963 г. в ФРГ, сразу же была переведена на все европейские языки и за первые десять лет выдержала 8 изданий только на немецком (всего 400 тыс. экземпляров). Однако в СССР этот труд сразу поместили в спецхраны, сделав его доступным лишь узкому кругу ученых. И вот он вышел в России, хотя, прямо скажем, и не массовым пятитысячным тиражом (цена - 430 руб. - тоже не самая доступная).

Конечно, взыскательный российский читатель найдет в книге Кареля немало недостатков - в частности, 40 лет тому назад многие архивные материалы были для автора закрыты. Однако нельзя не признать, что перед нами удивительно гармоничное сочетание научной монографии и личных воспоминаний непосредственных участников событий 1941-1944 гг. на Восточном фронте (а Карель приводит рассказы нескольких сотен бывших военнослужащих вермахта - от генерал-полковника, командующего армией до рядового пехотинца, от начальника генерального штаба до простого связиста), в результате чего получилась яркая впечатляющая картина борьбы германских и советских войск. Несомненно, при всех имеющихся огрехах этот труд покажет нам Великую Отечественную войну с другой стороны - глазами германских солдат и офицеров. И в этом главная его ценность.

Невозможно, разумеется, хотя бы даже бегло познакомить читателей "НВО" со всеми основными частями книги. Но в дни 60-летней годовщины Курской битвы постараемся передать самоощущение неприятеля, атаковавшего тогда и северный, и южный фасы знаменитой дуги.

ЮЖНЫЙ ФАС: "ПРЕЛЮДИЯ" 4 ИЮЛЯ

О главных событиях начального этапа Курской битвы на южном фланге "огненной дуги" уже дважды рассказывалось на страницах "НВО" (## 16 и 20, 2003 г.). Но книга Пауля Кареля позволяет осветить некоторые малоизвестные факты и подробности развернувшейся здесь кровавой драмы. Например, абсолютное большинство россиян не знают, что наступлению 5 июля предшествовали ожесточенные бои: 4-я танковая армия Гота стремилась овладеть грядой холмов перед германскими позициями, фактически скрывавшими систему глубокоэшелонированной советской обороны.

И вот что происходило 4 июля 1943 г. на участке 3-го батальона капитана Леика гренадерского полка моторизованной дивизии СС "Великая Германия".

"14.50. Час назад солдаты пообедали. Только что отгремела гроза с проливным ливнем. В этот момент эскадрильи пикировщиков Ю-87 с ревом пронеслись над немецкими траншеями в сторону советских позиций. Их прикрывали истребители. "Штуки" заложили вираж и с воем круто спикировали. Больше 2500 бомб обрушилось на полоску земли в 3 км длиной и 500 м шириной.

В 15.00, когда отбомбившиеся "Юнкерсы" улетели, заговорили немецкие орудия. Шквал разрывов вновь поднялся там, где находились окопы советских стрелков, наблюдательные пункты советской артиллерии. Еще немного погодя раздался пронзительный крик Леика: "Вперед!"

Капитан первым выскочил из траншеи и побежал через открытый участок. Все знали, что это пространство, на котором абсолютно негде укрыться, хорошо простреливается русскими. Именно поэтому Леик сам бросился вперед с командного пункта, чтобы повести за собой батальон. За ним последовал командир 15-й роты лейтенант Мецнер. Под прикрытием артогня взводы эсэсовцев бежали по проходам в минных полях, за ними по пятам двигались штурмовые орудия, за штурмовыми орудиями - пушки на самодвижущихся лафетах. Вместе с артиллеристами шли группы саперов, готовых устранить любое препятствие.

Атака, бесспорно, была подготовлена отлично и поначалу развивалась как по нотам. Вскоре, однако, советские бойцы из уцелевших опорных пунктов открыли огонь по наступающим из всех видов оружия. Вмешалась в дело и советская артиллерия. Залп за залпом накрывал боевые порядки немцев. Но 3-му батальону все-таки повезло: он сумел воспользоваться замешательством русских на своем участке и захватить гребень холма западнее деревни Бутово. Но затем продвижение застопорилось. Роты Леика отбили примерно семь сотен метров. Затем эсэсовцы угодили под плотный минометный огонь. Капитан Леик погиб, был тяжело ранен лейтенант Мецнер, из строя выбыла треть личного состава 15-й роты. Все меньше и меньше людей поднимались для следующего броска. Пали многие другие командиры рот и взводов. Новому комбату капитану Болку миной оторвало ногу.

К ночи немцам удалось отбить господствующие высоты. Однако эта "прелюдия" перед наступлением 5 июля словно определила весь характер последующих боев - напряженных, динамичных, с тяжкими потерями для обеих сторон.

В главах книги Кареля, посвященных событиям на южном фасе Курской дуги, обращает на себя внимание один существенный момент, который объясняет, почему немцы 5-12 июля добились здесь довольно заметного успеха. Наряду с прочими факторами немалую роль в этом сыграли немецкие штурмовики Hs-129 и "Штуки", оснащенные 37-мм пушками. "Они, - пишет Карель, - использовались как своего рода летающая противотанковая артиллерия: пикировали с неба на танки, как ястребы - на птичий двор. Танковые контратаки таким образом захлебывались из-за внезапного вмешательства этих машин. Больше всего пострадало советское танковое соединение Гетмана. Двенадцать из его Т-34 были выведены из строя за очень короткое время всего одним из этих летающих противотанковых самолетов..."

Далее в книге Кареля со ссылкой на отчет советского артиллерийского наблюдателя говорится: "...Атакующий самолет пикирует примерно с высоты 800 метров на ничего не подозревающую танковую колонну. Приблизительно в пятнадцати метрах от последнего выходит из пике. Выстрел пушки, вспышка, грохот, и сквозь столб дыма от пораженного Т-34 немецкий пилот взмывает вверх. Через мгновение пикирует снова. Всегда сзади... неизменно избирая наиболее уязвимое место - отсек двигателя, каждое попадание в который вызывает немедленный взрыв".

НАСТУПАЕТ МОДЕЛЬ

5 июля 1943 г., 1 час 10 минут. Совершенно неожиданно на изготовившиеся к наступлению соединения и части 9-й германской армии под командованием Вальтера Моделя обрушился огонь советской артиллерии и минометов. Внезапное страшное подозрение, пишет Пауль Карель, возникло в умах немецких штабистов: русские опередили их и сейчас сами пойдут в атаку. Обстрел продолжался более часа, "нанес серьезный ущерб", но противник так и не появился. "Немецкие командиры вздохнули с облегчением".

Точно по плану, в 3.30, германская артиллерия сама начала огневую подготовку. "Ничего подобного еще не происходило на Восточном фронте".

Обер-ефрейтор 3-го батальона 478-го гренадерского полка 258-й пехотной дивизии Карл Руденберг, кавалер Рыцарского креста (заметим, что этой награды рейха за всю Вторую мировую войну удостоились только 7300 человек), первым достиг со своим пулеметом советских позиций. После рукопашной схватки взвод Руденберга овладел укреплениями первой оборонительной линии. Сюда поспешил унтер-офицер медслужбы Пингель. "Повсюду - убитые и раненые, - повествует Карель. - Траншеи были глубокими. На третьем повороте он отпрянул. У стены траншеи скрючился Карл Руденберг... У его ног лежал русский, руки, грудь и голова которого были разорваны в клочья. Весь правый бок Карла - открытая рана... Вдруг Карл показал головой на русского... и произнес: "Он прыгнул с гранатой прямо на меня". В голосе Карла звучало восхищение..."

Через 10 минут обер-ефрейтор Руденберг скончался.

Ближе к вечеру, по словам Кареля, 1-й батальон 478-го гренадерского полка при мощной огневой поддержке, в том числе и новых орудий "Шмель" и "Шершень", установленных на бронированные шасси, преодолел оставшиеся 500 м и лежал теперь перед первой линией обороны советской 280-й стрелковой дивизии. Штурмовым отрядам удалось ворваться в советские траншеи. Но все попытки вклиниться в глубокую оборонительную систему заканчивались ничем перед лицом неистового сопротивления русских.

В таком же тяжелом положении находился и 479-й гренадерский полк. Вся 258-я пехотная дивизия, которая как правофланговая ударная группа 46-го танкового корпуса должна была стремительно преодолеть советские заслоны по дороге Тросна-Курск, замерла после кровопролитной атаки...

На левом крыле 46-го танкового корпуса генерала Зорна через поля ржи и густого клевера наступали 7-я и 31-я пехотные, 20-я танковая дивизии. Баварцы из 7-й дивизии скоро были остановлены интенсивным огнем обороняющихся. Во ржи, где надеялись укрыться солдаты, они подрывались на минах. У 31-й пехотной дела тоже шли отнюдь не гладко: выдвинувшийся вперед инженерно-саперный батальон под прикрытием огня "Тигров" с лобовой 102-мм броней, дававших залп за залпом из своих мощных длинноствольных 88-мм пушек, расчищал широкие проходы в минных полях. Но...

Карель пишет: "...и в этих условиях задача саперов оставалась адской. Русские обстреливали их из тяжелых минометов, установленных в глубоких траншеях, не,уязвимых для низкотраекторных танковых орудий. Это был неравный поединок. И именно саперы платили по счетам. Командир 2-й роты и два командира взводов погибли в первые несколько минут..."

Только через два часа проходы были готовы, и "Тигры" двинулись вперед. За танками, рядом с ними бежали штурмовые отряды 17-го гренадерского полка. Несмотря на мины, шквальный огонь, гренадеры достигли первой траншеи и... Она была пуста: в начале немецкой артподготовки советские подразделения отошли назад, оставив только наблюдателей и гранатометчиков.

Штурмовые орудия и полдюжины "Фердинандов" 653-го дивизиона майора Штайнера, рассказывает Пауль Карель, действовали на участке фронта 292-й пехотной дивизии. Здесь немцы сразу же смогли продвинуться на 5 км в глубь советской обороны, к Александровке. "Огневые позиции русских были раздавлены. Штурмовые отряды соединились с боевыми порядками 6-й пехотной дивизии, захватившей Бутырки". Однако...

Советские стрелки не запаниковали. Они пропускали вражеские бронированные машины через свои окопы, а затем вступали в бой с немецкими пехотинцами. Германским танкам и штурмовым орудиям приходилось возвращаться, чтобы помочь своей пехоте. Затем они снова шли вперед и... снова возвращались.

Карель: "К вечеру пехота осталась без сил, а танки и штурмовые орудия - без топлива". И все же из немецких батальонов и полков в вышестоящие штабы докладывали: "Мы продвигаемся! С трудом, дорогой ценой. Но мы продвигаемся!"

НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ДНИ

На следующий день Модель направил на участок, где как будто бы наметился успех, три танковые дивизии. Они схлестнулись в яростной схватке с советскими бронетанковыми соединениями. "Между Понырями и Соборовкой, - говорит Карель, - на участке фронта в четырнадцать километров, началось танковое сражение, по масштабам беспрецедентное в истории военных действий. Оно продолжалось четыре дня.

В кульминационный момент сражения с каждой стороны в нем участвовало от 1000 до 1200 танков и штурмовых орудий. Многочисленные части военно-воздушных сил и 3000 орудий всех калибров дополняли этот жуткий поединок. Наградой являлся холм у Ольховатки с его ключевой позицией - высотой 274".

505-й дивизион "Тигров" под командованием майора Сованта находился на острие немецкого удара. Танкисты, без преувеличения, встретили лес советских противотанковых орудий, на целый лабиринт противотанковых ловушек. Немецких пехотинцев встретила стена огня. Первая волна атакующих захлебнулась. Вторая волна прокатилась на несколько сот метров и тоже остановилась. Около девяти десятков T-IV 2-го батальона 3-го танкового полка 2-й тд майора фон Боксберга пошли третьей волной, но и их бросок был остановлен. 9-я танковая дивизия также не смогла добиться большего.

"Пехотинцы 20-й танковой дивизии, - читаем в книге Кареля, - яростно сражались под обжигающим солнцем 8 июля около деревни Самодуровка. В течение часа были убиты и ранены все офицеры 5-й роты 112-го мотопехотного полка. Тем не менее пехота ползла по полям, захватывая траншеи и напарываясь на новые. Батальоны таяли. Роты становились взводами.

Лейтенант Хенш собрал немногочисленных оставшихся в живых людей: "Вперед, бойцы, еще один окоп!"... У них получилось. Только лейтенант лежал мертвый в двадцати шагах от цели, а вокруг него половина роты, убитые и раненые".

33-й германский мотопехотный полк три дня бился за плацдарм у деревни Теплое. Позиции переходили из рук в руки. Капитан Дизинер, последний оставшийся в живых офицер, собрал остатки 2-го батальона и снова повел их в атаку. Он взял долго оспариваемую у русских высоту. И снова был вынужден отступить. Соседняя 6-я пехотная дивизия овладела лишь склоном ожесточенно обороняемой высоты 274 у Ольховатки.

Карель: "В левом секторе прорыва главной точкой сражения являлась деревня Поныри. "Мы никогда не забудем эту деревню", - даже сейчас говорят воевавшие у Понырей бойцы 292-й померанской дивизии".

* * *

Нет, не помогли вермахту ни новые самолеты, ни новые танки, ни мужество и боевое мастерство солдат, офицеров, генералов: последнее крупное германское наступление на Восточном фронте окончилось провалом, наступательная мощь немцев была сломлена необратимо.

В чем же видит Пауль Карель причины поражения?

"Советская армия выдержала бедствия 1941-1942 гг.; она преодолела кризис, захватила инициативу и теперь диктовала ход событий... самое главное, заметно повысилось качество стратегического и тактического руководства, особенно мобильными формированиями. Об этом свидетельствовала не только гибкость в контроле за сражением, но и быстрота, с которой резервы перебрасывались на угрожаемые направления..." РККА была также "вдохновлена новым боевым духом. Призыв сражаться за Отечество был более убедительным для русских солдат, чем прежний избитый лозунг защищать мировую революцию".

Не Сталинградская, а Курская битва, убежден Карель, стала "во всех отношениях судьбоносным сражением, определившим исход войны на Востоке".

Курская дуга глазами немецкого танкиста Когда немецкие войска начали наступление на Курск (операция «Цитадель»). 2-я танковая дивизия, в которой служил Иоахим Шолль, действовала на южном фасе дуги. Шолль командовал недавно полученным танком «Тигр», 10 июля он со своим экипажем впервые испытал новый танк в деле. Упоминаемые в тексте дневника Уша и Герт - это однополчане Шолля, тоже командиры «Тигров». У Шолля с ними было пари: кто к концу войны будет иметь больший боевой счет. Каждый поставил на кон по 100 марок. Пари с Гертом и Ушей 10 июля 1943 г. Ничего особенного в моем первом бою на «Тигре» не произошло. Нас обстреливали в течение нескольких минут, но огонь велся как-то неорганизованно. Несколько снарядов ударило в броню моего «Тигра» - мне это не понравилось... Мы продвинулись примерно на 8 км, движение сильно замедлялось из-за минных полей и досаждающих самолетов противника. Я не видел в течение дня ни одного танка противника. Уша записал на свой счет два вражеских танка (...). 11-12 июля 1943 г. Сегодня мы поразили свою первую мишень - грузовик. (...) Уша записал на свой счет еще три победы. Свинья, он уже прилично меня опережает! Наверное, ему попался гораздо лучший наводчик. Я слышал, что мы сегодня потеряли на минных полях четыре «Тигра». Я стал осторожнее при движении. Прохоровка: миф или подвиг? Здесь публикацию дневника придется прервать. 12 июля - день знаменитого сражения под Прохоровкой - одного из ключевых событий в боях на Курской дуге. Согласно Большой советской энциклопедии, 12 июля 1943 года в битве под Прохоровкой участвовало 800 советских танков против 700 немецких. Немцы потеряли до 400 машин, советские потери - порядка 300 машин. Командующий 5-й гвардейской танковой армией Павел Ротмистров пишет в мемуарах, что с обеих сторон дралось около 1200 танков и самоходных артиллерийских установок, при этом «гитлеровцы превосходили нас по количеству боевых машин, особенно тяжелых». Представитель Ставки маршал Александр Василевский, также находившийся в тот момент под Прохоровкой, оценивал количество принимавших участие в бою немецких танков в... две сотни. Неразбериха усугубляется тем, что под словами «Прохоровское сражение» порой понимают и бои, которые начались в этом районе ранее. На 7-8-й день операции в полосе наступления на южном фасе Курской дуги немецкие войска вклинились в советскую оборону своеобразным трезубцем, при этом возникла угроза окружения нескольких советских стрелковых дивизий южнее Прохоровки. «Стальной молот» 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова и должен был сломать один из этих зубьев. Расчет делался, видимо, на превосходство в силах и технике. Согласно советским документам, изученным заместителем директора Государственного военно-исторического музея-заповедника «Прохоровское поле» по науке В. Замулиным, 5-я гвардейская танковая армия потеряла в тот день 341 танк и САУ, что составляет почти две трети советской бронетехники, участвовавшей в этом бою. Потери с нашей стороны превысили 10 тысяч человек убитыми, пропавшими без вести и ранеными. Немцы, остановив советское наступление, 12 июля во второй половине дня сами нанесли контрудар. Наши и их потери под Прохоровкой различаются, по данным исследователей, на порядок. Причины - в серии тактических ошибок советского командования. Наступление начали без артподготовки и поддержки с воздуха - немецкая авиация господствовала в небе над полем боя. Советские войска встретили организованную оборону противника с заранее вкопанными танками и штурмовыми орудиями. Но вернемся к дневнику Иоахима Шолля. В нем тоже отражен накал событий. «Заряжающего вырвало дважды» 15 июля 1943 г. Что за день! Я думаю, мы сегодня подбили 5 танков, но не уверен в этом, так как везде было столько пыли и столько танков! Трудно было даже просто найти цель. Я почти приказал открыть огонь по нашему штурмовому орудию, подумав, что оно русское. Я знаю точно, что уничтожил русскую САУ, так как она была всего в 50 метрах передо мной. Ее куски долетели даже до моего «Тигра». Это какое-то сумасшествие! Во время обучения нам говорили, что мы должны уничтожать цели на больших дистанциях, но мне и в голову не приходило, что они имели в виду такую (!) дистанцию. Я думаю, что мы также уничтожили несколько противотанковых орудий противника, так как и я, и Герт, и Карл обстреливали фугасными снарядами их позиции. 16 июля 1943 г. Еще один день в аду. Мы буквально расстреляли пехотную колонну противника, пытавшуюся обойти наших гренадеров с фланга. Даже внутри «Тигра» мы слышали, как наши солдаты радостно кричали всякий раз, когда очередной снаряд ложился прямо в середину русских. Мы чувствовали себя прекрасно. Хотя, честно говоря, наблюдать за летающими повсюду кусками тел мне удовольствия не доставляло. Берти, нашего заряжающего, дважды вырвало прямо в пустые ячейки хранилища снарядов. Сам будет убирать. Еще одна ночь, пытаюсь уснуть. Не думаю, что получится. Я не могу нормально поспать уже в течение трех суток. «Тигры» и «Микки-Маусы» В дневнике Иоахима Шолля есть запись еще об одном явлении, про которое по понятным причинам не очень хотели упоминать советские источники. Но это тоже деталь времени... Шолль, как вы помните, командовал «Тигром». «Мне кажется, что русские боятся «Тигров», - записывает Шолль, - все разбегаются, стоит нам лишь показаться. Шолль, увы, не преувеличивает. Именно появление и в целом успешное применение новых тяжелых немецких танков на фронте во многом определило специфику боев. «Тигры» эффективно поражали наши танки с двухкилометровой дистанции, в то время как орудия Т-34 не могли пробить броню немецких и с 300 метров. «Тридцатьчетверки» (немцы звали их «Микки-Маусами» за сходство при открытых башенных люках с этим забавным диснеевским персонажем) были маневреннее, но если условия боя не давали реализовать это преимущество - то и уязвимее. Естественной психологической реакцией стала «тигробоязнь». Чтобы не быть голословным, процитирую недавно умершего Василя Быкова («Цена прошедших боев»). Знавший войну не понаслышке, писатель вспоминал, что атакующие советские танкисты, поняв, что сблизиться с «Тиграми» на расстояние прямого выстрела не успеют, часто покидали свои Т-34 и под огнем возвращались на исходный рубеж. «Пока они его достигали, их машины уже горели, - пишет Быков. - В конце концов, разгадав крамольную уловку танкистов, командование отдало приказ привлекать к суду военных трибуналов экипажи, вышедшие из огня в полном составе. Тогда танкисты пошли на новую хитрость: стали подъезжать к противнику ближе и покидать машины уже под пулеметным огнем из танков. Кто-то из них погибал или был ранен в открытом поле, но кое-кому удавалось пробраться к своим. Из подбитой же, подожженной машины шансов выбраться было несравненно меньше». «Тигры» попортили немало крови нашим танкистам, но то, что советских танков во время тех боев было уничтожено в несколько раз больше, чем немецких, нельзя объяснить лишь превосходством вражеской бронетехники. Танки не дерутся сами по себе и только между собой. Дрались же наши войска, не щадя себя. Перелом После начала советского наступления немцы прекратили операцию «Цитадель» и 16 июля начали отвод войск на исходные позиции. 19 июля 1943 г. Это сражение складывается для нас не слишком хорошо. Видимо, русских здесь гораздо больше, чем ожидалось. Я слышал, что танковые батальоны «Тигров», действующие далеко впереди, несут большие потери. Это начинает меня пугать. Наши позиции буквально захлестнули войска коммунистов. Мы запросили артиллерийскую и авиационную поддержку, так как наши запасы фугасных снарядов подходят к концу. Перекрестным огнем нам удалось загнать около 2000 русских в ров (Видимо, Шолль имеет в виду не противотанковый ров, а овраг. - М.П.). Мы уже трижды перезаряжали ленты наших пулеметов и пополняли боезапас фугасных снарядов. Я никогда прежде не видел столько крови. Мне было плохо. Берт смеялся надо мной, пока до него не дошло, что со мной случилось. Я никогда не забуду этот день. 20 июля 1943 г. Сегодня мы получили удар противотанкового снаряда в бортовую броню. Он разорвал защитный козырек над траком. Мы подумали, что это конец, но Роберт, наш водитель, сказал, что «Тигр» по-прежнему на ходу и хорошо управляется. Мы по-прежнему не в Прохоровке... Уничтожаем штурмовые орудия русских в больших количествах. Уша сказал, что они не будут засчитываться в нашем пари. Это меня расстроило, так как в этом случае я отстаю от него уже на... 10 побед. 21 июля 1943 г. Вы можете в это поверить - наш ужасный танк сломался! Роберт думает, что проблема в трансмиссии. Нас буксируют в расположение ремонтных мастерских. В очереди на ремонт стоят порядка 8 «Тигров» из разных подразделений. Некоторые из них несут на броне множество отметин от снарядов, так что, полагаю, мы еще счастливчики. (...) Техники сказали, что нам придется ждать дня три. Мы доложили в штаб и попросили небольшого отдыха. Я должен отдохнуть, у меня до сих пор перед глазами стоят те искалеченные тела в овраге. «Дела идут совсем плохо» 25 июля 1943 г. Наконец-то наш «Тигр» отремонтирован. Механики работали всю ночь - поступил специальный приказ «Срочно вернуть все танки на фронт». Вообще дела идут совсем плохо. На пути назад нам поступил приказ отбуксировать в ремонт другой поврежденный «Тигр». Прекрасно, ведь это оказался «Тигр» Уши! Теперь у меня есть прекрасная возможность догнать его. Уша возмущался по поводу бардака, который творится на фронте. Сказал, что никто не знает, кто где находится, а русские войска идут сплошной волной. По его словам, русские совершенно не обращают внимания на количество своих убитых. Мы тоже несем потери. Уша сказал, что во второй роте осталось только три танка. 27 июля 1943 г. Сегодня ничего не подбил. Целый день мы вели огонь, но из-за пыли и дыма я не знаю, что мы там подбили. Я чувствую себя очень уставшим, как и весь экипаж. Роберт дважды практически засыпал на ходу - и это в таком шуме! Карл сказал, что мы уничтожили пару орудий, один Т-34 и много пехоты. Я ничего из этого подтвердить не могу, но все равно заявлю об этих победах, так как я пока не вышел из этой гонки за 200 марок. 28 июля 1943 г. Сегодня нам приказали отступить и перегруппироваться. Это первый раз с начала операции «Цитадель», когда я увидел всю роту в полном сборе. Мы потеряли несколько танков, в основном из-за поломок, но некоторые подорвались на минах. Молодой Герт серьезно ранен и отправлен в Берлин. Уша сказал, что Герт потеряет правую руку, и пари теперь остается лишь между нами двумя. Я сказал, что Уша победил в этом пари и мы заключим новое, когда Герт вернется. Собственно, мне эти 100 марок были не очень-то и нужны. Мы возвращаемся обратно в Белгород. На своем пути мы встретили группу пехотинцев. Они выглядели очень уставшими. Я почувствовал себя виноватым и предложил им забраться на броню. Они устроились за башней. Роберт болтал всю дорогу, пока я и Карл не потеряли терпение и не сказали ему заткнуться. Мне, как офицеру, не следовало бы этого делать. Я не потерял контроль над собой, но после этого месяца боев я не думаю, что уже когда-либо буду таким, как раньше... Судьба Иоахима Шолля Буквально через месяц в дневнике Иоахима Шолля появилась новая запись: Создается впечатление, что у русских бесконечное количество солдат и танков, которые накатываются на нас бесконечными волнами. В бою приняло участие несколько сотен Т-34 и КВ. Я был очень напуган. Это был первый раз, когда мне показалось, что я погибну. Мне не хочется быть похороненным в России. В России Шолль похоронен не был. 11 ноября 1943 года его тяжело ранило под Киевом. На несколько месяцев Шолль угодил в госпиталь, летом 1944-го его направили во Францию - воевать против англо-американских войск. Во время бомбежки Шолль был снова ранен и попал в плен. В течение нескольких лет, как эсэсовец, он содержался в лагере нацистских военнопленных «Комри» в Шотландии. Военный дневник Шолля был изъят, переведен и опубликован в Англии без его ведома. Умер Шолль в 2001 году. «Мы должны пройти этот километр» Дневник Иоахима Шолля читает русский танкист. 22 июня 1941 года механик-водитель танка Виктор Крят собирался на футбольный матч. Служба подходила к концу, он мечтал вернуться в Одесский морской институт, с первого курса которого призвался в армию. К Курской битве в июле 1943 года он был уже заместителем командира танковой роты по техчасти. С первых дней войны Виктор вел дневник: мечтал быть писателем. Тетрадку носил в сумке с инструментами, в вещмешке. Дневник сгорел в танке, под Будапештом. Но записей с Прохоровского поля там все равно было бы не найти: на Курской дуге у технарей времени писать не было. Ольга ТИМОФЕЕВА Митинг перед боем Сегодня, когда полковник-инженер в отставке, ведущий научный сотрудник московского НИИ ГО ЧС Виктор Михайлович Крят, кандидат военных наук, первым в 1953 году запустивший танки на пятиметровую глубину под воду, читает дневник фашистского танкиста, он испытывает одно чувство - негодование. Ксерокопия дневника исчеркана, на полях - краткие пометки: «Ложь!». Немецких танков под Прохоровкой сгорело немногим меньше, чем наших. И впервые отступать немцы стали не 27-го, а еще 17 июля. Он прямой очевидец тех событий, его 170-я танковая бригада дралась на передовой, прикрывая идущую за ними и, как самому ему кажется, более героическую 181-ю. - Вечером 11 июля у нас проходил митинг. Выступали коротко, сжато, объясняли четко и правдиво: «Имейте в виду, у немцев новые танки - «Тигр», «Пантера» и самоходное орудие «Фердинанд», на которых установлено зенитное орудие 88, 75 и 88 миллиметров!» С начальной скоростью снаряда более 1000 метров в секунду они могли пробить наш Т-34 с полутора километров. А 76-миллиметровая пушка наших танков могла пробить немецкий танк только в борт, только подкалиберным снарядом и не дальше, чем с полукилометра. Нам говорили: «Товарищи, мы должны построить боевые порядки так, чтобы добраться до немецких танков и пройти этот километр, пока мы не можем их пробить!» Это поразительно, танковый корпус никогда не строится в два эшелона, а тут в три: 170-я, 110-я и 181-я танковые бригады. Наша 170-я пошла в первом эшелоне, и наша задача была - лететь как можно быстрее и бесприцельно стрелять в сторону немцев, прикрывая бригады за нами. И вот 181-я танковая бригада ворвалась в боевые порядки немцев и начала расстреливать эти танки... Сражение В 170-й бригаде были подбиты все танки. Командиром орудия у механика-водителя Крята был белорус Гаврусенок, командиром танка - украинец Прокопчук. Оба они не дожили до Победы. На вопрос, почему немного награжденных героев этой битвы, ветераны ответят: некому был представлять и некого было награждать... - Саша Николаев был механиком-водителем танка 181-й танковой бригады, - рассказывает Виктор Михайлович. - Его танк подбили, ранило командира роты. Вытащили его из танка, и в ямку. Танк горит. И тут идут два «Тигра». Что делать? Саша прыгнул в горящий танк и помчался на них. От удара у «Тигра» боеукладка сдетонировала и взорвалась. И немецкий танк рядом - тоже. Взорвался и танк Саши Николаева. На Прохоровском поле сейчас стоит его бюст. Это к вопросу, боялись ли наши танкисты «Тигров». Много таких случаев хранит память. Летели фашистские самолеты бомбить советские танки. Танки попрятались в посадках, а посередине поля остался один - стоит! Так разозлил противника, что решили его добить. А он вертится на поле: вперед, назад, стоп - бомбы падают мимо. Немцы выбросили все и улетели. А он все поле испахал, но не дал себя подбить и спас от самолетов остальных. Ротмистров вытащил ордена Боевого Красного Знамени и там же вручил экипажу. - Сражение шло с утра и до позднего вечера, - вспоминает Виктор Михайлович. - Я никогда ни до, ни после не видел, чтобы самолеты летали в пять-шесть слоев! Вверху где-то воздушные бои, летят наши, сначала «Илы», потом «Петляковы», бомбардировщики, потом немецкие Ю-87, Ю-88, «мессеры». У меня был страх перед авиацией с 1941 года, а тут я абсолютно был безразличен, потому что такое творилось на земле! Сплошной грохот: выстрелы пушек, противотанковая артиллерия, артиллерия обычная, кто кого бьет - понять невозможно. Итоги - Это было кладбище танков. Особенно досталось «Черчиллям» - ненавистные машины, английская дрянь. Стояли пять дней, с 12-го по 17-е, друг против друга, не двигаясь вперед. Мы из двух-трех танков собирали один. Дошло до того, что болванками, которыми стреляли немцы, забивали дыры в броне, обваривали электросваркой... За войну Виктор Михайлович перебрал своими руками не только все советские танки от Т-26 и БТ-7 до Т-34 и КВ, но и союзные «Валентайны» и «Матильды», М4А2. К победе пришел зампотехом комбата трофейных «Пантер»: - Преимущество наших танков было в том, что они имели высокую скорость и, ворвавшись, маневрировали среди боевых порядков, а немецкие машины были неповоротливы, тяжелы и медлительны. Только у нас были бронебойные снаряды, которые, пробив броню танка, взрывались внутри. Ни одна армия не имела подкалиберных снарядов: за время, пока он проходил сквозь броню, сердечник накалялся и воспламенял горючее. Между прочим, у немцев танки, как ни удивительно, были с бензиновыми двигателями до самого конца войны. Они не смогли создать быстроходный дизель, какой был у нас. А бензин загорается мгновенно. «Этот Шолль просто болтун» Виктор Михайлович забрал дневник с собой и на следующий день написал ответ на оборотах листочков. Извиняясь за почерк - испортился после инсульта, он читал вслух, делая по ходу дополнения. «В целом эти записки и дневник не соответствуют действительному состоянию и положению войск. Они ошибочны, даже по датам и по времени не совпадают с положением войск и боями. Ведь на Прохоровском поле в тактическом и оперативном плане после столкновения двух армий не было победителей. Но через пять дней немцы начали отход. У них уже не было сил отразить наши атаки: мы за это время сумели восстановить боеспособность, а они - нет». Он отрывается от исписанного листка и вглядывается вдаль: - 13-го был еще отголосок боев, а потом все прекратилось, стояли друг против друга до 17-го числа. Немцы не могли ремонтировать свои сложные машины в поле, а наши техники уже восстановили около 200 танков. Поняв это, немцы начали отход на исходный рубеж, но остановиться не могли: мы вцепились им в хвост. Отход только сначала кажется планомерным, а потом превращается в бегство. И так они бежали до Днепра. «Немецкие «Тигры» и «Пантеры» были хороши только из засад, в обороне, но для выполнения основного предназначения танков - действий стремительных в оперативной глубине противника - они непригодны. У них низкая скорость и проходимость, поэтому маневренность танковых подразделений крайне недостаточна для быстротечных танковых боев. При правильном применении танков выигрыш всегда был на нашей стороне«. - В 1943-м мы действовали, как немцы в 1941-м, не обращая внимания ни на что. Этот танкист просто болтун. Устраивали соревнования на сто марок - будто они неуязвимы. Но у самого же проскальзывает ужас и боязнь, которые он проявлял в боях. «А там, где наши танки били в лоб, естественно, мы несли потери. Впрочем, точно так же и с немецкой стороны. Когда они старались бить в лоб, используя более высокую бронезащиту, то тоже несли большие потери и не достигали успеха. Боевые действия - это не только техника, но и боевой дух, вера в правое дело, вера в своих командиров и товарищей, вера в оружие, которым ты владеешь, знаешь его достоинства и недостатки. Тогда и в бой идешь с уверенностью. И самое главное, вера в самого себя, в свои силы, умения, навыки. Вера в победу свою: погибнет враг, а не я. И последнее. Дисциплинированность каждого бойца и офицера, умение выполнять приказ старшего, как бы ни было тяжело и опасно. Каждый боец перед боем волнуется, но только вступает в бой, все чувства отходят - остается только жажда победы и достижения успеха в бою». Виктор Михайлович вскидывает голову и долго подыскивает слова. - Вот мой ответ этому... фашисту, - наконец говорит он.

Едва только выжившие осознали, что участвовали в крупнейшем танковом сражении всех времен, как их воспоминания перешли в разряд легенд и мифов. Позднее были описаны бои, которых не было, были воспеты победители, которые на самом деле были проигравшими. До сих пор крах операции «Цитадель» (немецкое название Курской битвы - прим. пер. ) под Курском считается решающей победой Красной армии над новыми танками Гитлера. Горящие «Тигры» стали символом кампании, в которой участвовало 128 этих сверхновых «супертанков», а общее число бронемашин, участвовавших в битве под Курском, превысило десять тысяч.

Исходным пунктом многих ошибочных толкований является 12 июля 1943 года. В окрестностях деревни Прохоровка встретились немецкая Четвертая танковая армия под командованием Германа Гота и советская Пятая гвардейская танковая армия под командованием Павла Ротмистрова. Сцена, описанная британским историком Ричардом Овери, стала достоянием общественности:

«Ужасающая танковая масса встретилась лицом к лицу… В один только день 12 июля было уничтожено более 300 немецких танков… Битва под Курском вырвала сердце немецкой армии… Это была самая важная победа в одном отдельно взятом сражении». По сути, Овери пересказал описание битвы советским маршалом Иваном Коневым, который назвал ее «лебединой песней» немецких танковых войск.

Лишь несколько лет назад эксперты военно-исторического отдела при Бундесвере в Потсдаме после всеобъемлющего изучения немецких и советских документов воссоздали реальное развитие событий. При этом выяснилось, что потери немецких войск составили всего 252 танка - против 1956 у Красной армии. Аналогичными были и потери летной техники: 159 самолетов у немцев против 1961 у советских войск. Кроме того Красная армия потеряла более 300 тысяч солдат, а Вермахт - 54 182. Решающая победа должна вообще-то выглядеть иначе.

Поспешно и без должной разведки

В восьмом томе своей книги «Германский рейх и Вторая мировая война» военный историк Карл-Хайнц Фризер дополнил результаты упомянутого выше исследования. С тех пор многочисленные предыдущие мемуары можно смело отправить в макулатуру.

Что касается сражения под Прохоровкой, то советский генерал Павел Ротмистров рассказывал о 400 подбитых немецких танках, в том числе о новых «Пантерах» и «Фердинандах». Фризер, однако, изучил доклады немецких участников битвы и констатировал: «Второй танковый корпус СС не мог потерять танки типов «Пантера» и «Фердинанд», потому что у него их просто не было». Утверждение Ротмистрова, что его войска вывели и строя 70 «Тигров», также безосновательно. «В тот день к бою были готовы всего 15 танков этого типа, из которых лишь пять были задействованы под Прохоровкой».

Вообще, нельзя сказать, что под Прохоровкой встретились две вражеские армии. С немецкой стороны на позицию вышел всего один батальон, ожидавший, пока подтянутся основные силы. Советское командование выдвинуло к этому местечку весь танковый корпус Пятой гвардейской армии. Вообще-то, это элитное подразделение относилось к стратегическому резерву, который изначально предполагалось задействовать при контрнаступлении, когда будет остановлена наступательная кампания Вермахта. Однако по причине быстрого наступления немецких танков советская Ставка верховного главнокомандования приказала Ротмистрову незамедлительно, то есть без необходимой в таких случаях разведки выдвигаться на позиции.

Когда же советские силы приблизились к тонкой линии немецких танков, случилась катастрофа. Советским танкистам было ранее сказано, что против новых «Тигров» можно было сражаться только в ближнем бою. Но у немецких сил не было «Тигров», а лишь модернизированная версия модели IV, которая издалека, впрочем, была похожа на «Тигр». На высокой скорости советские танкисты пробовали сократить дистанцию, чтобы избежать более мощного огня со стороны предположительных «Тигров» и попадали в замаскированную ловушку, которую Красная армия в рамках подготовки к Курской битве сама же и устроила.

«Это было похоже на атаку камикадзе»

«Те, кто все это видел, думали, что русские начали атаку в стиле камиказде», вспоминал один свидетель тех событий. Другой говорил о «стрельбе по движущимся мишеням». Однако все больше и больше советских танков, словно в трансе, мчались в эту смесь «огня, дыма, горящих Т-34, убитых и раненых». «Героически и презирая смерть», на гибель шли целые дивизии.

В этот день 29-й советский танковый корпус потерял в общей сложности 172 из 219 танков. 118 из них были уничтожены полностью. Потери живой силы составили почти 2000 человек. Второй танковый корпус СС, в свою очередь, рапортовал 13 июля о боеготовности 190 танков. Двумя днями ранее их количество составляло 186. Эта разница объясняется ремонтными работами на нескольких машинах, которые к этому моменту были закончены. 12 июля немецкие силы рапортовали о потере всего трех танков.