Скопцы обряд оскопления. Жили на руси скопцы, отрезавшие концы

Скопцов насчитывалось около 6 тысяч, главным образом в Тамбовской , Курской , Орловской губерниях, в Сибири, где богатые скопческие общины покупали земли у местного населения.

В настоящее время небольшое количество скопцов осталось в некоторых районах Северного Кавказа . Это т. н. «духовные» скопцы (в их общинах оскопление не производится). От участников этих сект требуется отправление определённого культа, сохранение аскетического образа жизни.

Структура и организация

Как отдельное общество, скопцы представляли собой довольно стройное целое, обладающее значительными капиталами. Себя они именовали «белыми голубями» (в отличие от «серых голубей» - хлыстов). Этимология самоназвания проста: «убелиться» на жаргоне скопцов означает оскопиться. Свои общины скопцы, как и хлысты, называли «кораблями». Несмотря на декларируемое скопцами равенство всех «братьев» и «сестер», «кормчий», стоящий во главе «корабля», обладал властью над прочими общинниками. Помогающая «кормщику» женщина, аналогично хлыстовской практике, именуется «богородицей».

Скопцы отличались сильнейшим прозелитизмом . Существовало несколько основных способов вовлечения в секту новичков:

• Оскопление малолетних родственников
• Экономическое закабаление
• Выкуп крепостных крестьян при условии оскопления
• Соблазнение деньгами
• Пропаганда «чистоты», особенно эффективная среди юношества

Обстоятельством, затрудняющим окончательное вступление в секту, являлось её учение о необходимости оскопления, но и его скопцы подкрепляли аргументами, против которых было трудно устоять. Во-первых, тексты из Библии имеющие смысл, выгодный скопцам: кроме Св. Писания, скопцы и в иных книгах духовно-нравственного содержания, наиболее распространенных и уважаемых в народе, отыскивали выражения и целые фразы, говорящие об оскоплении. Во-вторых, физическому страданию от операции оскопления и преследованию со стороны правительства скопцы старались придать строго религиозный характер. Наконец, иногда делалось снисхождение, позволяющее отлагать принятие оскопления на неопределенное время или, по крайней мере, не обязывая к нему сразу же по вступлению в секту.

Религиозные взгляды

Трактовка христианства

Основой учения скопцов явилась строка из евангелия от Матфея 19 глава, стих 12:

Скопцы строго соблюдали воздержание от мясной пищи, вовсе не употребляли алкоголь, не курили, избегали родин, крестин и свадеб, не участвовали в увеселениях, не пели светских песен, вовсе не ругались. В отличие от членов старообрядческих общин, скопцы охотно посещали православную церковь и даже проявляли в вопросах религиозной обрядности большое усердие. При этом они открыто осмеивали православные обряды и таинства; храм называли «конюшней», священников - «жеребцами», богослужения - «ржанием жеребцов», брак - «случкой», женатых людей - «жеребцами» и «кобылами», детей - «щенятами», а их мать - «сучкой, от которой воняет и в одном месте с ней сидеть нельзя». Деторождение называли причиной обнищания и разорения.

Скопческая песня Селиванова своим «детушкам»:

Скопцы веруют, что когда их число достигнет 144 тысячи, наступит страшный суд, за которым будет торжество последователей скопчества. «Последний завет» Селиванова:

Мифология

Скопцы имели собственный взгляд на Евангелие (считали, что кастрацию прошли все апостолы) и создали собственную мифологию, связанную с их взаимоотношениями с русскими царями. Так, согласно вымыслу скопцов, Павел I был убит именно за отказ принять скопчество, а царем стал согласившийся оскопиться Александр I . Существует скопческая песня, излагающая вымышленную беседу Павла и Кондратия Селиванова, после которой участь царя была решена:

Другая легенда, популярная у скопцов:

Как-то раз будят Александра I сенаторы и говорят ему хмуро: «Мы слышали, что вы, ваше величество, - скопец. Это никуда не годится, чтобы русский царь был скопец. Поедемте в Сенат, там снимете штаны, чтобы правду узнать» . Делать нечего, поехал царь в Сенат и там снял штаны, и все увидели: да, действительно скопец. Сенаторы разозлились и хотели его там же удавить. Но в этот момент к Сенату подъезжает Константин, человек невероятной физической силы, тоже скопец, и говорит гвардейцу: отвори ворота . Тот: не велено пускать . Константин вырывает у него шашку и одним движением отрубает ему голову. Вбегает и рубит всех, кто под руку подвернулся, в том числе и злодеев-сенаторов. А спасенному Александру говорит: «эх ты, курицы испугался» .

Обряды

Обложка книги Н. Н. Волкова «Секта скопцов» , 1930 г.

Оскоплённая женщина, которой была удалена грудь

Оскопление

В первое время существования в России скопчества операция оскопления у скопцов состояла в отнятии (ампутации) одних только яичек («удесных близнят») с частью мошонки посредством отжигания их раскаленным железом. Отсюда мистическое название: «огненное крещение». Впоследствии скопцы для операции оскопления стали употреблять разного рода острые режущие орудия, а раскаленное железо - лишь для остановки кровотечения. При этом предварительно мошонка стягивалась выше захваченных яичек ниткой, тесьмой или веревкой. Рана покрывалась тряпкой, смоченной в холодной воде или смазанной деревянным маслом, спуском и другими мазями или свежим салом; иногда для остановки кровотечения рана посыпалась порошками квасцов, медного купороса и др. Рана затягивалась недели через четыре рубцом, большею частью подковообразной формы, шедшим поперек остаточной части мошонки. Этот род оскопления, практиковавшийся в начале XX века, назывался «малая печать», «первая печать», «первое убеление», «сесть на пегого коня», «первая чистота». Однако такая операция, не лишая скопцов вожделения и даже возможности полового соития, некоторым казалась недостаточною, и они решались на отнятие детородного члена, называвшееся «второю», или «царскою печатью», «второю чистотою», «вторым убелением», «сесть на белого коня». Она осуществлялась или вместе с отнятием яичек, или впоследствии (но не ранее, чем через несколько месяцев после «первой печати», иначе высока вероятность летального исхода), при помощи установки в отверстие мочеиспускательного канала оловянных или свинцовых шпенек. Рана затягивалась при операции в один прием одним рубцом, во втором же случае - двумя рубцами, которые оставались у оскопленного на всю жизнь.

Существовали также «третья печать» - удаление сосков, а в ряде случаев и «четвертая» - вырезание на боку у скопца треугольника (мотивация обряда неясна, но можно было бы предположить, зная более точно в каком именно месте делали вырез, что это знак прободенного копием ребра Иисуса Христа, распятого на кресте (треугольная форма соответствует форме наконечника копья).

К особым способам оскопления относится искусственная гипоспадия (путем искусственной перевязки полового члена), применявшаяся к мальчикам. В Тамбовской губернии существовал особый род скопцов - перевертыши , - которые не лишают себя никаких частей тела, но, вероятно, еще c детства перекручивают себе семенные канатики. В секте проколышей , основанной Куткиным, употреблялось оскопление посредством прорезывания или прокалывания семенных канатиков.

Зачастую «убелению» подвергались и женщины , входящие в скопческую общину. Существовали «печати» и для женщин: им удаляли половые губы, а в ряде случаев еще и клитор и груди . Однако в этом случае женщины не теряли способности к деторождению: советский исследователь скопчества Волков свидетельствует о примерах, когда покинувшие общину женщины даже выходили замуж и имели детей.

Радения

Радение «корабликом»

В дни накануне (ночью) некоторых больших праздников православной церкви скопцы устраивали собрания единоверцев в особых помещениях. На этих собраниях происходили особые богомоления скопцов - «радения », на которых они пели православные песнопения и скопческие «распевцы» или «стихи», принимали новых членов секты, ходили разными способами, надевая при этом особые белые одежды, длинные рубахи. У скопцов были и свои особенные праздники, посвященные каким-либо воспоминаниям из жизни основателя скопчества Селиванова; например, 15 сентября - день наказания Селиванова. В такие дни они также устраивали радения.

Существовало четыре способа радений:

• «корабликом»: радеющие становились в круг один позади другого и ходили гуськом друг за другом, сильно припрыгивая;
• «стеночкой»: радеющие становились в круг плечом к плечу и ходили «посолонь» (то есть по солнцу, слева направо), припрыгивая;
• «крестиком»: 4-8 человек становились по одному или по два в каждый угол и затем быстрым шагом, опять-таки припрыгивая, крестообразно менялись местами;
• в «одиночку»: несколько человек выходили на середину и под такт скороговорчатых «распевцев» начинали кружиться на одном месте, все быстрее и быстрее, так что рубахи их надувались и шумели как паруса.

Эти пляски, которым скопцы предавались до одурения, истощали их силы, что, по мнению скопцов, ослабляло «злую лепость»; а с другой стороны, действовали на радеющих как бы наркотически, доставляя им особого рода наслаждение.

В культуре

См. также

Примечания

Литература

• Н. Н. Волков Секта скопцов. - Л. : «Прибой», «Печатный Двор», 1930. - 144 с.
• Н. Н. Волков Скопчество и стерилизация. - М.-Л., 1937.
• Ф. И. Федоренко Секты, их вера и дела. - М .: «Политиздат», 1965. - 358 с.
• Н. М. Маторин К вопросу об идеологии скопчества // Критика религиозного сектантства. - второе, посмертное издание. - М ., 1974. - С. 178-182.

Ссылки

• Есипов Г. В. Докладная записка д. т. с. Трощинского, о скопческом ересиархе Кондратии Селиванове (1802 г.) // Исторический вестник . - 1880. - Т. 2. - № 5. - С. 198.

Категории:

• Православные секты
• Христианские секты
• Ереси
• Еретические течения в христианстве
• Добровольный или вынужденный отказ от сексуальности

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Скопцы" в других словарях:

Ов; мн. Религиозная секта, возникшая в России в конце 18 в. (отделилась от хлыстовства), проповедовавшая спасение души в борьбе с плотью путём оскопления (кастрации) мужчин и женщин, отказа от мирской жизни. ◁ Скопец, пца; м. * Под стражей… … Энциклопедический словарь

Секта хлыстов по числу своих последователей, по трудности борьбы с нею и по тому разлагающему влиянию, какое она оказывает на православное население зараженных ею приходов, без сомнения, занимает одно из первых мест в ряду всех существующих в России сект.

Число последователей этой вредной секты даже приблизительно не определено ни деятелями миссии, ни государственною переписью, что, конечно, объясняется ее тайным характером, но нет никакого сомнения, что оно очень велико и превышает число последователей любой из русских сект, – даже прогрессирующего в своем развитии штундобаптизма. Довольно указать на Кавказ, на область Донскую, губернию Херсонскую, Таврическую, Калужскую, Тамбовскую, Самарскую и другие поволжские губернии, – особенно же на Ставропольскую губернию, Кубанскую и Терскую области, где почти нет прихода свободного от хлыстовщины, чтобы признать ее сектой самой распространённой в России.

И в то же время борьба с этой сектой, как тайной, является в высшей степени трудной и для приходских пастырей, и для специальных деятелей миссии; лучшим подтверждением этого служит как почти полное отсутствие удовлетворительного изложения и разбора лжеучения хлыстов, так и незначительное число присоединений их к православию. Ложь, лицемерие и скрытность возведены в догмат учения хлыстов основателем их секты, Данилой Филипповым, давшим своим последователям известных 12 заповедей, из которых 1О-я гласит следующее: «сии заповеди содержите втайне, ни отцу, ни матери не объявляйте, кнутом будут бить и огнем жечь – терпите. Кто вытерпит, тот будет верный, получит царство небесное, а на земле духовную радость». Строго исполняя указанную заповедь, хлысты всеми силами скрывают и никогда добровольно не обнаруживают свои религиозные убеждения. Обладая большою, так сказать, от отцев унаследованною и веками выработанною хитростию, лицемерно прикрываясь точным, выставляемым на показ исполнением обрядов православной веры, хлысты представляют собою настолько замкнутую, тайную секту, что не только неопытному человеку, но и самим пастырям и начинающим миссионерам трудно бывает узнать среди православных хлыста и убедиться в несомненной его принадлежности к этой гнусной и безнравственной секте. Не только в публичных, но даже в совершенно частных миссионерских беседах хлыст никогда, разве за очень редким исключением, не выскажет своего религиозного мировоззрения, но, притворяясь от начала до конца беседы православным, или будет все время молчать или притворно соглашаться во всем с миссионером. При изложении и разборе миссионером лжеучения хлыстов, сектанты часто проливают горькие слезы и приходят в мнимый ужас, с живым сожалением и участием спрашивая: «неужели люди могут дойти до такого сумасбродства? Боже мой, говорят они, какие несчастные люди – эти хлысты!»...

Изобличаемые целым селом или приходом в принадлежности к секте, хлысты и скопцы, не смотря на приводимые достоверные факты, отрицают взводимое на них обвинение, нагло уверяя священника и миссионера, что они (обвиняемые) – вовсе не хлысты, что это православные «языками хлещут» по злобе на них: из-за того де, что они с ними не пьют, не ругаются, не курят и проч.

Благодаря такому упорному и постоянному отрицанию хлыстов и скопцов их принадлежности к секте, очень многие из пастырей, обманутые лживыми уверениями сектантов, не обращают на них должного внимания или свыкаются с этим злом, устав постоянно обличать тех, кто все время не признает себя сектантом; равным образом и неопытные из миссионеров готовы иногда видеть в обвинении народом известных лиц в принадлежности к секте какое-нибудь недоразумение, вытекающее хотя бы из не сочувствия желанию обвиняемых вести необычную, в некоторой степени аскетическую, во всяком случае отличную от обыкновенного уклада, жизнь. Нередко поэтому бывает, что хлысты, обманув бдительность пастырей и миссионеров, спокойно устраивают свои ночные радения, постепенно чрез них завлекая в свою секту православных, приходящих к заключению, что если сами священники и миссионеры не находят ничего предосудительного в учении и поведении хлыстов и оставляют их в покое, то значит, в их вере и жизни нет ничего противного учению православной Церкви.

Естественно, что при таких обстоятельствах, наблюдающихся почти во всех зараженных хлыстами и скопцами приходах, секты эти, даже при бракоборном их учении, растут и увеличиваются, действуя самым разрушительным образом на православное население не только в религиозном, но и нравственном отношении, принося неизмеримый вред и церкви и государству.

Пропаганда хлыстов в последнее время не ограничивается одним православным населением, она охватывает уже многие секты и не без некоторого успеха направляется даже на отличающийся особенным духом прозелитизма штундобаптизм, совращая его последователей, обыкновенно образующих потом новую смешанную и самую вредную секту штундо-хлыстов, в которой открытое и грубое отрицание истин православия, свойственное штундизму, соединяется с культом тайных безнравственных хлыстовских «радений».

Серьезная и повсеместная борьба с хлыстовщиной и скопчеством, собственно говоря, до сих пор еще не начиналась. Наша православная миссия обратила главное свое внимание на раскол и рационалистическое сектантство, очевидно, не потому, что тот и другое более вредны и опасны для церкви, а потому, что борьба с сектами мистическими, особенно тайными, представляет для деятелей миссии гораздо больше затруднений и требует более упорного и напряженного труда даже в изучении истории и системы их вероучений. Конечно, не малой причиной отсутствия повсеместной борьбы с хлыстами и оставления их в покое приходской миссией служило и то обстоятельство, что они не приносили материального вреда ни церкви, ни духовенству и не вступали при своей даже многочисленности, в открытую оппозицию властям, как нарушители государственного порядка, что, напр., проявляли не раз последователи штунды, толстовства, духоборчества и других сект.

Правильно организованная по епархиям миссия среди хлыстов и скопцов, как и появление удовлетворительного и полного разбора всей системы их вероучения, – дело будущего. В настоящем своем исследовании, основанном на многолетнем и широком личном миссионерском опыте, а также опыте многих других деятелей миссии, я хочу, в целях хотя бы некоторого облегчения пастырей и миссионеров в их борьбе с крайне вредной для Церкви хлыстовской сектой, равным образом и в интересах судебной экспертизы, коснуться довольно трудного вопроса о том, как опознавать хлыстов и скопцов, отрицающих свою принадлежность к секте, т. е. на основании каких признаков можно с достоверностью утверждать принадлежность известного лица к хлыстовству или скопчеству, а затем уже хочу указать на желательные пастырско-миссионерские и церковно-дисциплинарные меры по отношению к последователям этих сект.

Если предлагаемый снисходительному вниманию пастырей и миссионеров посильный труд мой принесет им хотя самую малую пользу, я и тогда буду считать его достигнувшим намеченной цели.

8) Не смотря на строгое воздержание в пище , хлысты всех мест обнаруживают необыкновенное пристрастие к сладостям. На хлыстовских «вечерях», устраиваемых всегда после «радений», истребляется сектантами огромное количество пряников, орехов, конфет, сладких бубликов, изюму, меду т. п.; в этом отношении хлысты – большие лакомки; народ, подметив в них эту черту, часто называет их «сластенами». Будучи на тайном «радении» у николаевских хлыстов, я сам очень удивлялся, как много они приносят для «вечери» сладостей. А когда, по обычаю всех «гостей», я пожелал купить в соседней бакалейной лавке им «гостинцев», то лавочница, принявшая меня за хлыста, объявила мне: «все конфеты, пряники и проч. еще вчера закуплены вашими» ...

Некоторые из сельских священников своевременно узнавали об имеющих быть «радениях» хлыстов по отсутствию пред праздничными или воскресными днями в местной бакалейной лавке сладостей, закупленных ими для взаимного угощения после «работы» на «радениях».

Как это не гармонирует со вкусом хлыстов, но в некоторых местах Херсонской губ. и Северного Кавказа в огромном количестве истребляется ими и... горчица! Я объясняю это явление тем, что русские простолюдины, бросив с переходом в секту употребление спиртных напитков, принуждены удовлетворять приобретенную потребность раздражения желудка, хотя бы таким средством, как вышеуказанное.

9) В своих взаимных отношениях друг к другу хлысты представляют собою крепко сплоченную общину людей не только единством веры и тайн секты, но и особенностями их учения о «духовной любви, по которому всякая женщина, как «духовная сестра» может принадлежать каждому мужчине, как «духовному брату», хотя бы имела и своего законного мужа. Отсюда у хлыстов все – «духовный братья» и «духовный сестры», а так как в семье братья и сестры называют один другого уменьшительными именами, то и хлысты всех мест называют друг друга уменьшительными именами с прибавлением слов «брат» или «братец», «сестра» или сестрица»: «братец Федя», «сестрица Аксюта» и т. п.

10) Называя себя «избранным родом», «людьми Божьими», «духовными» и т. п. именованиями, хлысты и скопцы относятся к православным чрезвычайно горделиво, презрительно и даже враждебно; православным они во всем отказывают и ни в чем не помогают: «лучше свинью накормить, чем православного напитать», говорят они. Вся сила этого изречения будет для нас понятна, если мы вспомним, что свинью хлысты считают самым нечистым на земле животным, в котораго в наказание за самые тяжкие грехи вселяются души грешников, ибо свинья не только животное самое нечистоплотное, но ест всякую гадость и даже падаль. Ставя православных ниже свиней и отказывая православным в человеческом достоинстве, хлысты и скопцы всегда не иначе называют их, как «мирские», своих же всегда им противопоставляют словом «наши», говоря даже об обыденных вещах или делах, напр.: «мирские уже выехали в поле орать, а из наших еще никто». Обозначение православных словом «мирские» и употребление для указания на своих единоверцев слова «наши» существуют почти во всех сектах и служат лучшим признаком принадлежности пользующегося ими в данных случаях лица к сектантству вообще, а к хлыстовству и скопчеству в частности.

III. Внутренние признаки принадлежности к сектам хлыстов и скопцов

1) Из отрицательного взгляда хлыстов на христианский брак вытекают многие ненормальные в их секте отношения мужчин к женщинам, родителей к детям, служащие довольно ясными признаками принадлежности известных лиц к хлыстовщине.

Известно, что благословенный церковью брак хлысты считают за разврат. Иметь супружеские сношения с законной женой, это значит, по мнению хлыстов, вступать с нею в блуд, ибо церковный брак есть брак «по закону», т. е. «подзаконный», а люди должны теперь жить «не под законом, а под благодатью» (), «ибо когда мы жили по плоти, тогда страсти греховныя, обнаруживаемыя законом, действовали в членах наших чтобы приносить плод смерти. Но ныне, умерши, для закона, которым были связаны, мы освободились от него, чтобы нам служить Богу в обновлении духа, а не по ветхой букве» (7:5–6). Вот почему, мудрствуют сектанты, истинный брак это тот, который заключается между мужчиною и женщиною по свободному выбору и влечению друг к другу, хотя бы и находящихся уже в браке, – «по духу», как выражаются сектанты.

В силу такого взгляда на брак, у хлыстов мужья часто не живут с законными их женами (которые в свою очередь незаконно живут с чужими мужьями), а вступают в сожитие с «духовными сестрами». В таких обстоятельствах жена хлыста обычно именуется им «помощницей», третируется, как прислуга, и по своему положению в семье и значению в распоряжении хозяйством стоит гораздо ниже «духовной сестры».

Добровольная по уговору мена женами, иногда с незначительной «додачей», среди хлыстов – явление не редкое, как и многоженство. Мне лично не раз приходилось встречать на Кавказе хлыстов, живущих «по духу» одновременно с 3–4 «сестрами», наделяющих однако иногда своих « братцев » детьми по плоти. Вообще легкость половых отношений среди хлыстов замечается повсюду, даже и там, где у них нет «свального греха».

Мало того, вследствие извращенного взгляда на христианский брак разврат у хлыстов доходит до самых уродливых чудовищных его размеров: так, напр., смоленские и самарские хлысты, именующиеся «келейниками» и «беседниками», как установлено это на 3 Всероссийском миссионерском съезде в Казани, творят друг с другом – мужчина с мужчиной и женщина с женщиной – то, о чем срамно есть и глаголати, тоже самое замечается и у скопцов, похотливость у которых остается и после физического оскопления.

Словом, разврат во всех его видах характеризует хлыстов всех мест. Недаром эту гнусную секту народ метко называет «табунной верой».

2)Вследствие отрицания христианского брака хлысты всеми силами убеждают своих взрослых детей вести безбрачную жизнь, сами подыскивая им для удовлетворения половых их влечений «духовных сестер» или «братьев» . Устарелые девы среди хлыстов попадаются поэтому довольно часто, а овдовевшие женщины выходят замуж очень редко, хотя бы они имели в этом нужду по материальному положению осиротелой семьи и возможность по молодости и свежести своих физических сил. Большой процент молодых вдов и старых дев в заподозренном в хлыстовстве круге семейств, сравнительно с процентом тех и других в православном населении известной местности, является заслуживающим внимания признаком принадлежности указанных семейств к хлыстовщине.

Имея отвращение к христианскому браку, как к законному супружескому союзу, хлысты часто высказывают это и публично в ходячих среди них афоризмах: «Брачная жизнь, говорила известная в истории хлыстовщины «богиня» Авдотья, пред людьми мерзость, пред Богом дерзость» . «То , когда муж живет с женою, а то не грех, когда брат с сестрою по взаимной склонности любовь имеют» . «Нужно смирить себя, чтобы не хвалиться чистотой своей», повторяют хлысты слова пророка ихнего Радаева , не забывая и известную им всем шестую заповедь лжесаваофа Данилы Филиппова: «не женитесь, а кто женат живи с женою как брать с сестрою. Не женимые не женитесь – женимые разженитесь» .

Питая такое отрицательное чувство к браку, хлысты не только никогда не посещают свадебных пиров, но и самое совершение в храме брака считают разрешением на блуд, почему как сами никогда не бывают в храме при бракосочетании, так и молодежи своей, даже детям, строго запрещают присутствовать при совершении брака и смотреть на его обряд.

4) Взгляд на христианский брак, как на скверну, естественно порождает у хлыстов и скопцов брезгливое чувство отвращения к рождающимся детям и побуждает их всеми известными им тайными средствами лишать женщин способности к деторождению. Все известные в простонародье, большею частию опасные для здоровья и даже для жизни женщин, средства вытравления плода и аборта, по свидетельству обращающихся в бывших хлыстов и скопцов, как это видно из множества судебных дел, практикуются у сектантов в самых широких размерах; бывает и не мало случаев детоубийств самими родителями – хлыстами и скопцами.

Вследствие принимаемых сектантами тайных средств к истреблению плода у женщин и часто поголовного в общинах хлыстов разврата замечается повсюду тот факт, что во многих хлыстовских семьях нет вовсе и раньше никогда не было детей. Между тем всякому, знающему семейное положение крестьян, без сомнения, хорошо известно, что полное отсутствие в их семьях детей – явление очень редкое, а у хлыстов – обычное.

Я раньше наблюдал и теперь знаю больше «корабли» хлыстов в Херсонской губ., состоящие из нескольких десятков семейств, где никогда не было и нет детей уже в продолжение многих лет. Кроме вышеуказанных причин, редкая рождаемость детей у хлыстовок, по объяснению врачей, является следствием тех безумных, неистовых плясок и верчений, какими они изнуряют себя до полного изнеможения физических и психических сил во время «радений». Объясняется она также и тем, что хлысты, не желая иметь детей, в особенности при незаконных сожительствах, совершают Онана, упоминаемый в книге Бытия (гл. 38:6–10).

5) На детей, рожденных от законного христианского брака, хлысты и скопцы смотрят, как на плоды греховного преступления. Вообще рождение ребенка в семье хлыста приносит ему позор и укоризны его единоверцев, ибо, по их верованию, родившееся дитя, пока не принято по хлыстовскому обряду в их секту, есть кусок живого мяса, и только; считая же мясо не чистым, хлысты не называют родившихся детей иначе, как «грешками», «бесенятами», «дьяволятами», «нечистой поганью» и т. п. наименованиями.

Родильница – хлыстовка и скопчиха считаются «нечистыми», «блудницами», их тотчас после родов отлучают от общества сектантов на 6 недель, как отлучают и тех, кто навещает ее; в течение этого времени в доме, где родился ребенок, ничего не варят и не едят, чтобы не оскверниться: варят и едят у соседей или на дворе. Бедные родильницы часто остаются без всякаго ухода и помощи и гибнут, как жертвы сектантского невежества. После 6-ти недель отлученные должны принести публичное покаяние и подвергнуться известному обряду очищения.

Чтобы скорее избавиться от присутствия в доме «беса», хлысты почти всюду, после совершенного священником крещения новорожденного, вторично крестят его у себя на дому по обряду близкому к православному, только без погружения в воду.

Чувство религиозного отвращения к родительнице и ребенку и боязнь быть отлученными за осквернение от общения с ними служит причиной тому, что хлысты и скопцы очень редко, а в иных местах совсем никогда не бывают восприемниками при крещении чужих детей. Восприемниками при крещении своих детей сектанты всегда приглашают православных.

6) Несколько раньше я заметил, что крещенных по-православному детей хлысты перекрещивают. Это перекрещивание, собственно говоря, есть чин принятия в секту, каким присоединяются к ней все взрослые. Со времени совершения над младенцем этого чина хлыстовский ребенок уже называется «духовным» в отличие от детей «мирских», т. е. православных; приходя в возраст он ведет себя, под влиянием родителей, обособленно, держась «своих».

По мере возрастания дети хлыстов и скопцов обучаются родителями их вере не только теоретически, но и практически. Я до глубины души был возмущен, когда в самый разгар «радения» у николаевских хлыстов увидел, как матери – сектантки ввели «в круг» беснующихся сектантов своих детей, тотчас начавших, подражая взрослым, вертеться до головокружения. Меньшому из них было не более 8 лет. Бедные дети! Мне объяснили, что во время больших «радений» детей набирается так много, что они образуют из себя особый третий «круг», пляшущий внутри второго, состоящего из женщин, окруженных «кругом» мужчин. Таким образом дети хлыстов бывают не только зрителями безумных плясок взрослых, но и сами деятельно участвуют в их радениях.

Нет ничего удивительного, что дети хлыстов и скопцов, играя между собою, часто вносят в свои игры виды сектантских плясок: вертятся, напр., в «одиночку» или «в схватку», бегают «кораблем», прыгают «крестиком», ноют хлыстовские «роспевцы», дети скопцов крестятся одновременно обеими руками и т. п.

Священник и миссионер, на основании подобных игр детей и пения ими хлыстовских песен, совершенно безошибочно могут судить о принадлежности их родителей к секте хлыстов или скопцов.

7) Пастырям – законоучителям и учителям школ, знакомым с обычаями, вероучением хлыстов и скопцов и их «роспевцами», не трудно узнать между школьниками детей сектантов. Замечено, что школьники – дети хлыстов и скопцов держат себя как-то отчужденно от остальных учеников; мясную пищу они, конечно, никогда есть не будут; по примеру своих родителей, любят выражаться фигурально, рифмованною речью, а то и прямо словами и выражениями, взятыми из хлыстовских или скопческих песен.

Один из священников Херсонской губернии, желая узнать, какие из учеников местной школы – дети хлыстов, употребил следующий прием: он спросил сперва нескольких православных школьников: «откуда Бог изгнал за грех и Еву»? – «Из рая, ответили все, сделавши ударение голосом на звуке «а». На тот же вопрос все дети хлыстов ответили: « из рая́ », потому что это слово в хлыстовских песнях всегда употребляется с неправильным ударением и пророчества на «радениях» хлыстов начинаются обыкновенно следующими словами:

«Христос воскрес из рая́,

11) Исповедь есть одно из лучших у пастыря средств убедиться в принадлежности подозреваемого лица к секте хлыстов или скопцов. Правда, на исповеди они редко, даже очень редко, чистосердечно сознаются в своем заблуждении; это может произойти только в случае перемены их религиозных убеждений, искреннего раскаяния и окончательной решимости бросить навсегда сектантство. Вообще скопцы и хлысты избегают исповеди у своих приходских пастырей, а охотнее идут к посторонним священникам или в монастыри, откуда и берут свидетельства об исповеди, если этого требуют от них их священники.

Своим поведением на исповеди хлысты и скопцы невольно выдают себя. Если спросить, напр. сектанта: «отрицаешься от хлыстов, проклинаешь их учение? Он тотчас ответит: «за что же, батюшка; разве я знаю, как они там веруют»? На подобный вопрос, да еще предложенный на исповеди, всякий истинно православный христианин, без сомнения, ответил бы: «отрицаю и проклинаю». На вопрос: «грешна ли ты»? хлыстовка дает, напр., такой казуистический ответ: «виновата пред вами (т. е. пред вами, а не пред Богом); или на вопрос: «грешен ли»? хлыст отвечает: «грешен, батюшка», делая логическое ударение на последнем слове; таким образом ответ хлыста получает следующий смысл: «грешен, батюшка, ты, а не я» ...

12) Некоторые из хлыстов и скопцов совсем не причащаются свят. Таин Христовых, а на вопрос своего священника, почему они не были у исповеди и св. Причастия, отвечают, что этот христианский долг они исполнили в том или другом приходе, в монастыре или лавре, куда будто они ходили на поклонение. Священники обыкновенно требуют от подозреваемых в хлыстовстве и скопчестве свидетельства об их говении, но сектанты находят различные причины, по которым будто бы они не могли их достать...

Но когда возбуждаются судебный дела против сектантов тогда, чтобы успокоить подозрение священника и прихода, они причащаются чаще других св. Таин, хотя не только не верят в спасительную их силу, но даже кощунствуют над ними.

Так пастырями мест, зараженных хлыстовщиной и скопчеством, установлено, что их последователи, причащаясь св. Даров, иногда не проглатывают их, а удерживают их во рту, чтобы потом, по выходе из храма, кощунственно выбросить их где-нибудь на землю. Вот почему священнослужители заставляют подозреваемых в хлыстовщине, тотчас после принятия ими св. Даров, произносить вслух слова благодарственной молитвы: «Слава, Тебе Боже, слава Тебе»!

13) В Херсонской губернии замечено, что хлысты, присутствуя на панихидах или погребениях, прекрасно поют наизусть все погребальные песнопения. В случае отсутствия на этих требах псаломщика, сектанты сами с большой охотой заменяют его и в роли псаломщика исполняют все чинопоследование панихиды и погребения вполне удовлетворительно. Побывав лично на радении у хлыстов, я объясняю это явление очень просто.

Пред каждым почти «радением» кто-нибудь из хлыстов заказывает за деньги своему главному вожаку – «родимому» или его помощнику – «старшему пророку» панихиду по умершим своим близким. Таких панихид иногда в один день служится несколько; поют сами сектанты; в иных местах «родимый» или «пророк» в исступлении говорит после панихиды, что он видит, насколько улучшилась после панихиды загробная участь умершего, о котором она совершалась; это побуждает и других присутствующих заказывать панихиды, которые таким образом совершаются у хлыстов очень часто и во многом количестве.

Если умирает кто-либо из хлыстов, то прежде совершения погребения его священником сектанты собираются в дом, где лежит покойник, и сами отпевают его по чину православного погребения. Нет ничего поэтому удивительного, что хлысты, никогда не участвовавшие в пении на клиросе и, быть может, не имевшие случая погребать кого-либо из своих близких, прекрасно знают чинопоследование панихиды и погребения и наизусть поют все употребляемые при них песнопения, каковые они выучили на своих собраниях.

14) В виду совершения самими сектантами панихид, погребений, молебнов, акафистов и даже крещения, вечерни и утрени почти у всех даже рядовых хлыстов есть две грамотки: одна – для церкви, другая – для дома; у вожаков же их всегда вы можете встретить ручную кадильницу, требник и служебник, которых наши простолюдины никогда у себя не имеют.

15) Когда начнут ходить в приходе слухи о появлении хлыстов или скопцов среди его прихожан, необходимо обратить серьезное внимание на те названия, какие прилагает к подозреваемым народ и какими именуют они сами себя. Я выше уже говорил, что, желая обособить себя от православных, хлысты и скопцы, называя их мирскими, себя именуют «духовными», «избранным родом », «людьми Божьими» и т. п. В свою очередь и православные очень скоро дают появившимся в приходе сектантам известные именования: «хлысты», «скопцы», «шалопуты», «постники», «сластены», «молокане» (неправильно), «вертуны» и т. п. На отдельных лиц народ начинает указывать, как на главарей сектантства, именуя их «христами», «пророками», «богородицами». Начинают ходить в народе слухи, что такой-то или такая-то из подозреваемых в хлыстовщине или скопчестве обладают даром прозорливости или исцеления недугов или «обмирают», причем во время «обмирания видят загробную жизнь и участь умерших. Сами сектанты начинают называть таких лиц именами святых угодников Божиих: такой-то – «целитель Пантелеимон», такой-то – «Николай чудотворец», такая-то – «великомученица Варвара» и т. п. Появление в приходе подобных слухов, новых наименований и названий, приурочиваемых к подозреваемым в хлыстовстве лицам, служит признаком недавнего совращения их в эту секту.

16) Один из существенных признаков принадлежности известных лиц к секте хлыстов и скопцов является устройство ими ночных собраний, особенно под праздничные дни. На дневные собрания сектанты иногда еще допускают посторонних, но на ночные – только «своих». Недопущение на ночные собрания, обыкновенно продолжающиеся всю ночь до благовеста к утрени, своих односельчан, наезды во время собраний и участие в них людей из чужих сел, посещение собраний людьми совершенно неизвестными, являющимися к хлыстам и скопцам в виде странников и странниц, монахов и монахинь, юродивых и т. п., пение в собраниях необычных сельских песен и не церковных, а совершенно незнакомых, неизвестными, большею частью плясовыми, напевами – служат ясными признаками принадлежности участвующих в этих, без ведома и благословения пастыря совершающихся, ночных собраниях к секте хлыстов или скопцов.

17) Иногда хлысты сами выдают себя, если употребить следующий прием. Начните с ними беседу на какую угодно тему, религиозного, конечно, содержания, – лучше всего о духовных подвигах, о суете мирской; пропойте потом с ними несколько церковных песнопений и, не говоря ни слова, начните петь какой-либо из «роспевцев» хлыстовских. Сектанты с воодушевлением станут вам подпевать, затем, увлекаясь незаметно для самих себя, начнут топать ногами, хлопать руками и приходить в неестественное, возбужденное состояние . Но для подобного эксперимента, конечно, нужно хорошо знать хлыстовские песни и их мотивы.

18) Иногда же сектанты сами обнаруживают себя во время миссионерских бесед, – один по необузданной своей горячности и фанатизму, другие по простоте своего ума. В местах, где есть разновидности хлыстовщины, где есть враждебные друг другу корабли, их вожаки, а иногда и рядовые члены, начинают во время миссионерской беседы спорить между собою по какому-нибудь вопросу, обличать один другого в религиозном заблуждении или недостатках нравственной жизни, и уже от тактичности, искусства и опытности миссионера зависит регулировать их спор так, чтобы он дал содержание, на основании которого можно было бы установить факт принадлежности спорящих к секте хлыстов.

IV. Особые признаки скопцов

Кроме признаков общих с хлыстами, определяющих принадлежность известных лиц к секте хлыстов или

скопцов, последние имеют и свои специфические признаки, которые состоят из предметов религиозного почитания скопцов и предметов домашнего их обихода.

К первым принадлежат прежде всего иконы.

19) Любимыми иконами у скопцов являются изображения Архангела Михаила, св. Димитрия Солунского и св. Георгия Победоносца, причем Архангел Михаил и упомянутые святые в огромном большинстве, можно сказать, – даже всегда, изображаются сидящими на белом коне, – символ их оскопления: выражение у скопцов – «сесть на белого коня» означает оскопление «большою печатью».

20) Скопцы также любят держать у себя наряду с иконами изображения ангелов, нарисованных на жести и непременно с трубами. Объяснение этому находим в скопческих роспевцах напр., «На утренней на заре ангел Божий труб трубит». Под «ангелом» разумеется скопческие пророк или пророчица, изрекающие мнимые предсказания «на кругу» во время радений .

21) В большом почёте у скопцов изображения свв. мучениц Варвары, Екатерины и Параскевы, о которых сектанты думают, что они были оскоплены; а также изображения Христа на суде у Каиафы или в саду Гефсиманском с тремя спящими апостолами, из них один изображается с кинжалом, которым, по мнению скопцов, спящие были оскоплены Христом. Конечно, под Христом скопцы разумеют своего искупителя (оскопителя), Кондрата Селиванова.

22) В большом употреблении у скопцов аллегорические изображения «Доброго Пастыря», несущего заблудшую овцу на плечах, «Райской Птицы» и «Птицы Пеликана», питающего птенцов кровью из груди своей, что скопцам напоминает кровь оскопления, дающего, по их верованию, жизнь вечную.

23) К иконам скопцов могут быть отнесены портрет основателя скопчества, К. Селиванова и фотографический снимок с могилы его сподвижника Ив. Ал. Шилова, пред которыми скопцы молятся, как пред святынями. Часто у скопцов можно видеть портрет и фотографический снимок с кельи и могилы Феодора Кузьмича, известного легендарного старца, почитаемого скопцами за их святого.

24) Встречающиеся у скопцов Евангелия не редко служат доказательством принадлежности подозреваемых лиц к скопческой секте: в этих Евангелиях места, приводимые сектантами в оправдание оскопления или подчеркнуты, или отмечены особыми знаками, или загнуты на тех местах, на которых они находятся, такие места: Mф. 5:29–30, Mф. 19:1–24. . и др.

25) К предметам домашнего обихода скопцов относятся их портреты и портреты их знакомых, на этих портретах часто можно видеть пожилых уже мужчин без всякой растительности на лице. Как мужчины так и женщины, скопцы и скопчихи, большею частию снимаются на портретах с крыльями архангелов в руках, т. е. с белыми краплеными платками, которые они употребляют во время радений.

26) Встречающиеся у скопцов книги большею частью заключают в себе или историю и вероучение скопцов, или их «роспевцы», которые они поют во время радений или простых собраний, или же дают сведения о бытовой и экономической жизни скопцов и служат сильным доказательством принадлежности их владельцев к секте скопцов.

К таким книгам принадлежат:

1) «Монастырские тюрьмы в борьбе с сектантством». Пругавина.

2) «Люди Божии и скопцы». Реутского.

3) «Сибирский замечательный и загадочный старец Феодор Кузьмич».

4) «Сказание о жизни и подвигах великого раба Божия Феодора Кузьмича, подвизавшегося в пределах Томской губ. с 1837 по 1864 год».

5) «Поэзия и проза сибирских скопцов». Меншенина.

6) «Сибирские скопцы, их экономическое и правовое положение». Гурьева.

7) «Московский тайны». М. Максимова (с картиной скопцов).

8) Брошюра старинного издания под заглавием: «О советах евангельских», в которой восхваляется не только девство, но и скопчество.

Конечно, такой литературы не встречается не только у православных простолюдинов или сектантов вообще, но даже у хлыстов, сродных скопцам по их вероучению и культу.

27) Получаемые письма из Румынии, часто с фотографическими карточками скопцов, могут свидетельствовать о сношении наших скопцов с румынскими их единоверцами.

28) Частые и более или менее продолжительные поездки в Румынию и наезды румынских скопцов к подозреваемым в скопчестве лицам и более или менее продолжительное у них пребывание говорит за принадлежность подозреваемых к скопчеству.

29) Нечего уже и говорить о том, что внешний вид оскоплённых в детстве мужчин, с отсутствием всякой растительности на бледных лицах, уродливая одутловатость живота, неуклюжая у всех походка, пискливый женский голос, – служат очень ясными признаками принадлежности заподозренных лиц к секте скопцов.

30) Оканчивая этим изложение признаков и способов, по каким можно опознавать хлыстов и скопцов, я не могу не заметить, что некоторые из признаков, взятые отдельно, сами по себе еще не служат убедительным доказательством принадлежности известных лиц к хлыстовской или скопческой секте, но совпадение хотя бы нескольких признаков в одном лице, о котором, как о сектанте говорит народная молва или свидетельствуют на исповеди чистосердечно обратившиеся из секты в православие, служит неопровержимым доказательством принадлежности его к секте.

Часть 2-я. Пастырско-миссионерские и церковно-дисциплинарные меры по отношению к хлыстам и скопцам

I. Охранительные меры по отношению к православным

Указав признаки опознания хлыстов и скопцов, полезно сказать теперь о мерах борьбы с их заблуждениями.

Всякая эпидемическая болезнь вызывает двоякого рода меры в борьбе с нею: изоляцию здоровых от больных и специальное лечение последних. Так и сектантство вообще, а хлыстовщина в частности, требует в борьбе с нею двоякого рода мер: охранительных по отношению к православным и активной борьбы с сектантским заблуждением.

Первою охранительною по отношению к православным мерою от хлыстовско-скопческого заблуждения должно быть ознакомление их с лжеучением сектантов и способами их пропаганды; эта своего рода предохранительная прививка от совращения в секту должна быть сделана пастырем или миссионером тотчас же, как только установлено будет существование в приходе сектантской заразы. Посредством внебогослужебных бесед, чтений, проповеди весь приход должен быть ознакомлен как с истинами веры православной, отрицаемыми или искажаемыми сектантами, так и с их вероучением, которое необходимо подвергнуть самой строгой критике на основании слова Божия, чтобы народ ясно понял всю безрассудность, всю безнравственность их лжеучения; тогда сектантам, без сомнения, будет уже гораздо труднее привить православному народу свое лжеучение.

Как в борьбе с сектантством вообще, так и с хлыстовщиной и скопчеством в частности, каждый священник зараженного сектантами прихода нравственно обязан охранять от их пропаганды не только своих прихожан, но и православных чужих приходов, особенно соседних, куда сектантская зараза может проникнуть тем или иным путем и способом ее распространения. Вот почему крайне необходимо, чтобы каждый священник тотчас после обнаружения хлыстов или скопцов в его приходе уведомлял об этом пастырей соседних приходов, хотя бы и другой епархии, сообщая подробные сведения как о времени появления и состояния сектантства в его приходе, так и вожаках – пропагаторах его. Эти сведения особенно необходимы для пастырей тех приходов, где живут родственники сектантов, так как последние, находясь с ними в общении, могут привить им, а чрез них и другим прихожанам свои сектантские заблуждения.

Большим средством совращения православных в хлыстовство служат браки их с хлыстами. Желая навербовать в свою секту побольше членов, хлысты стараются, вопреки отрицательному взгляду их на брак, выдавать замуж обыкновенно перестаревших своих дочерей, а чаще женить своих сыновей на девицах православных. Попав в семью хлыстов, православные незаметно для самих себя, благодаря искусной пропаганде и влиянию сектантской среды, втягиваются в тину хлыстовского лжеучения и разврата и погибают иногда навсегда для православия. Необходимо, поэтому, чтобы приходский пастырь, имеющий среди своих пасомых и хлыстов, всеми зависящими от него мерами препятствовал осуществлению подобных браков, разъясняя православным ту гибель, какая ожидает в будущем их детей, вступающих в хлыстовскую семью. При безуспешности указанных предостережений, пастыри должны отказать в венчании подобных смешанных браков и донести об этом своему архипастырю, который, без сомнения, ввиду представленных ему доказательств принадлежности известного лица к хлыстовской секте, не даст разрешения православному лицу вступить в брак с хлыстом или хлыстовкой, не даст, думаю, даже в том случае, если бы были представлены не ясные доказательства, а лишь основания к более или менее сильным подозрениям в принадлежности одного из желающих вступить в брак к хлыстовской секте.

С вышеуказанной целью хлысты и скопцы, под видом сострадания и оказания ближним христианской помощи, берут к себе на воспитание и для усыновления осиротелых православных детей и воспитывают их в духе своей секты. В этих случаях пастырь должен воздействовать на ближайших родственников сирот или восприемников их, чтобы они дали несчастным приют у себя, объяснив, что допустить воспитание православных детей в семье сектантов – это значит отдать их души на верную гибель. В случае отсутствия у православных сирот родственников, необходимо обратиться к человеколюбию всего прихода, и нет сомнения, что последний не оставит детей без помощи и не отдаст их в жертву сектантам.

В подобных случаях могли бы оказать большую услугу миссии православные монастыри устройством у себя таких приютов – школ, где бы обездоленные православный дети, в особенности из зараженных сектантством мест, нашли себе убежище и воспитание в духе веры православной, что практикуется пока очень и очень немногими монастырями.

Будучи вследствие трезвой жизни и воздержания, даже в предметах необходимости, людьми материально более обеспеченными и более зажиточными, чем окружающее их православное население, хлысты и скопцы часто, ведя обширное хозяйство, нанимают в услужение себе православных, которые, подолгу служа у них, незаметно для самих себя втягиваются в тину сектантского заблужденья; почему необходимо, чтобы пастыри всеми зависящими от них средствами следили за служащими и работающими у сектантов, предостерегая поступивших к ним в услужение от возможности соблазниться лжеучением сектантов и тем погубить свои души.

С целью влиять на ход общественной и нравственно-религиозной жизни прихода, а в особенности, чтобы иметь возможность покровительствовать своим единомышленникам, хлысты и скопцы повсюду и всеми средствами с обычной им хитростию стараются, чтобы общественные должности занимали их «братья». Часто сектанты занимают должности сельских старост, сотских, десятских, выборных, членов или председателей волостных судов, бывают старшинами и даже церковными старостами. В подобных случаях сектанты, пользуясь покровительством единоверных с ними сельских властей, не только совершенно свободно устраивают свои «радения», но и беспрепятственно распространяют в приходе свое лжеучение.

Где по селам сектанты взяли в свои руки власть, там пастырю чрезвычайно трудно вести с ними борьбу: там православные должны молчать, а священник, взявшийся за борьбу с сектантами, не только не свободен от всевозможных ложно взводимых на него со стороны их обвинений и всякого рода клевет, доходящих до епархиальной и губернской властей, но и от всякаго рода стеснений, обид и мести в виде поджогов и т. п. Вот почему нравственная обязанность пастырей вовремя препятствовать сектантам занятию ими общественных должностей своим влиянием на православное население приходов.

Каждый священник и миссионер знает, что сектанты ничем так не упрекают православных, как пороком пьянства; самые обращения в православие часто бывают затруднительны или даже совсем не осуществляются только потому одному, что заблудшие опасаются, как бы с переходом в православие, вследствие общения с людьми нетрезвой жизни, не начать самим вести подобную же жизнь. С другой стороны, всем известно, что ничем хлысты и скопцы так не гордятся и ничем так не привлекают к себе православных, как полным воздержанием от употребления спиртных напитков. Для противодействия влиянию сектантов на православных этим именно путем, для удовлетворения их стремления к трезвой жизни, замечаемого теперь часто среди лучших людей прихода, необходимо открывать по всем зараженным хлыстами и скопцами приходам церковноприходские общества трезвости, являющиеся надежнейшим средством объединения лучших сил прихода для борьбы с сектантством. Но относительно открытия обществ трезвости в местах, зараженных хлыстами и скопцами, считаю необходимым сказать несколько слов.

Не желая быть, но стремясь казаться православными, хлысты и скопцы, как известно, совершенно не употребляющие спиртных напитков, всегда стремятся первыми записаться в члены открывающихся но приходам обществ трезвости, чтобы и здесь, прикрываясь единомыслием в отношении трезвости с лучшими людьми прихода, незаметно привить им, а чрез них и другим свои заблуждения. В «Мис. Обозр.» я сообщал о подобных фактах; приведу один из них.

«В Курской губ., в слободе Головчине, Грайвороновского уезда, с разрешения министра внутренних дел, открыто «Христианское общество трезвости и воздержания». По § 8 устава этого общества членам его предоставлено «право открытой проповеди против пьянства и невоздержания». Многочтимый русским народом о. , сочувствуя добрым задачам общества, прислал ему свое благословение и разрешил ему издать отдельно для распространения среди народа одно из своих поучений, направленное против порока пьянства. Как только узнали об этом криворожские хлысты , тотчас почти все записались членами Головчинского общества трезвости, § 8 которого дает им право открытой проповеди, во время которой они читают народу изданные означенным обществом брошюры со всевозможными, конечно, комментариями их в духе чисто хлыстовского лжеучения. Мало того, для большего успеха своей пропаганды криворожские хлысты стараются теперь злоупотреблять при всяком удобном случае именем всюду известного и так горячо чтимого православным народом о. И. Сергиева. «Вот вы зовете нас шалопутами, говорят они православным, а на деле оказалось, что вы сами – шалопуты: вам о. Иоанн Кронштадтский не прислал своего благословения, а нам прислал: вот его поучение и руки». При этом сектанты показывают народу издания Головчинского общества, на заглавных листах которых изображены св. крест и под ним две соединенные между собою кисти рук, как эмблемы христианской дружбы и взаимопомощи. Теперь же криворожские хлысты сильно заботятся о том, чтобы им разрешили открыть, будто бы с целию противодействия пьянству, а на самом деле в видах пропаганды, чайный трактир».

Необходимо, чтобы пастыри, открывая в своих приходах церковно-приходские общества трезвости, во главе их уставов ставили такие пункты, которыми была бы отнята всякая возможность поступления в эти общества сектантов вообще и хлыстов в частности.

Я думаю, нечего много распространяться относительно хлыстовско – скопческих собраний с их безумным культом «радений»: и духовные и светские власти, в интересах церкви и государства, нравственно и пред законом должны заботиться всеми мерами не допускать их, так как эти собрания служат, без сомнения, самым сильным средством и сплочения сектантов и привлечения в их среду православных, увлекающихся сектантскими песнями и плясками, оканчивающимися в некоторых местах общим разгулом страстей обезумевших мужчин и женщин.

II. Меры активного воздействия на хлыстов и скопцов

Указав на предохранительный меры но отношению к православным, в смысле ограждения их от хлыстовско-скопческой пропаганды, я остановлюсь на мерах активной борьбы с хлыстами, принадлежность которых к секте более или менее установлена.

Активная борьба с хлыстами и скопцами может быть одновременно направлена с четырех сторон: 1) со стороны пастырей, как учителей и представителей Церкви и ея духовной власти, совместно с их помощниками в деле вразумления заблудших – миссионерами, 2) со стороны самого народа, как живых членов Церкви, 3) со стороны школы и 4) со стороны специальной противосектантской литературы.

Учительная деятельность пастыря, направленная к борьбе с хлыстами и скопцами, может выражаться в форме церковной проповеди, поучений при различного рода требах у православных и сектантов, а также во внецерковных публичных и частных с теми и другими беседах. Последние два вида учительства, свойственные и миссионерам, должно считать, по причинам, думаю, всем понятным, самыми лучшими и действительными, в смысле воздействия на умы не только православных, но и самих сектантов.

Что же должно служить предметом бесед с хлыстами и скопцами и в каком порядке должны они вестись?

Эти вопросы затронуты были и на 3-м Всероссийском миссионерском съезде в Казани, но к сожалению, при спешности работ и вследствие малого времени, данного для занятий депутатам съезда, решены далеко не удовлетворительно. Основываясь на многолетнем более или менее широком личном опыте борьбы с хлыстами и скопцами, я хочу предложить свою программу бесед с ними, надеясь, что выполнение ея может принести заблудшим несомненную пользу.

Не входя в объяснение трудного и в литературе до сих пор удовлетворительно не выясненного вопроса об исторических причинах и условиях появления хлыстовской секты, так как это вывело бы меня далеко за пределы намеченной в этой статье цели, я укажу на те главные пункты лжеучения хлыстовской ереси, на которые пастырско-миссионерская деятельность должна обратить исключительное, особенное внимание.

Без сомнения, главная причина религиозного заблуждения хлыстов, как и скопцов, это – необыкновенно сильное мистическое чувство стремления к реальному, непосредственному общению с Божеством, как источником неизреченной радости и восторга, блаженства и покоя, – к общению такому тесному, когда совершенно теряются всякия различия неограниченного существа Божия и ограниченной духовной природы человека, когда и человек сливаются в одно нераздельное, тождественное существо, имеющее один ум, одно сердце и одну волю.

Постоянное стремление к Божеству свойственно самой духовной природе человека, как созданного по образу Божию и по подобию (), но оно вылилось у хлыстов и скопцов в такую неестественную, уродливую форму по двум несомненным причинам: с одной стороны, вследствие неправильного понятия о существе Божием, понятия близкого к антропоморфистическому представлению о нем язычников, с другой, – вследствие до невозможности преувеличенного понятия о силах и достоинстве духовной природы человека, понятия, доводящего их до самообожания, до состояния, так называемой, «духовной прелести», или духовной гордости, самообольщения.

Но и при указанном представлении о Божестве, хлысты все-таки не могли, с одной стороны, не наделять его высшими духовными свойствами, сравнительно с духовной природой человека, с другой, – не могли не прийти и к тому убеждению, что реальное единение человека с Божеством, имеющее различные степени, до полного слияния с Ним человека, зависит от усовершенствования самой духовной его природы: чем она чище, одухотвореннее, тем ближе к Божеству. Не могли далее хлысты не убедиться опытно, что на пути самоусовершенствования духа человеческого, как учит ап. Павел, «плоть желает противного духу, а дух – противного плоти. Они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы». (); и в страстном мистическом стремлении к непосредственному общению с Богом они не могли не прийти к дуалистическому взгляду на природу человека: забыв о том, что есть грехи чисто духовного характера, они не могли не составить себе представления о теле, как единственном виновнике разъединения их с Богом и потому – как о начале злом, как о единственном источнике всякаго греха.

Отсюда уже вытекли все дальнейшие заблуждения хлыстов: их учение о метапсихозе, неядении мяса, о браке, как скверне, о деторождении, как грехе, о борьбе с телом посредством «замора» его постом, развратом и «радениями»; отсюда у них взгляд на христианский аскетизм, как на цель жизни, а не как на средство к нравственному усовершенствованно, ведущему к благодатной жизни во Христе, отсюда извращенное понятие о даре пророчества и т. п.

Вот в общих чертах генетическая последовательность в развитии лжеучения хлыстовской секты. У скопцов как выродившихся из хлыстовщины ко всему этому присоединилось учение о необходимости подавления греховных влечений плоти физическим оскоплением. Соответственно ей, необходимо пастырям и миссионерам вести беседы с хлыстами и скопцами следующего содержания и в таком порядке.

1) Необходимо дать сектантам правильное понятие о Боге, как Существе абсолютно духовном, вечном, всеблагом, всеправедном, всеведущем, всемогущем, вездесущем, неизменяемом и непостижимом. В противоположность этому – указать на временное происхождение сотворенного Богом человека, на ограниченность его духовной природы и испорченность ея вследствие грехопадения.

2) Предметом особенной беседы должен быть вопрос о непосредственном общении с Богом человека до его грехопадения и посредственном после него, причем выяснить, что условием такого общения является не изнурение тела «замором» его практикующимися у хлыстов средствами и не оскопление, а живая вера, христианские дела и особенно достойное участие в св. таинствах Церкви, в которых подается благодать св. Духа, очищающая нас от грехов и соединяющая нас с Богом. В этой беседе должно быть раскрыто учение о домостроительстве нашего спасения и совершении его крестными заслугами Господа Иисуса Христа, понятие об основанной Им на земле Церкви и благодатных таинствах, как средствах восстановления и обновления падшей природы человека, его богоусыновления и соединения с Божеством.

Особые должны быть беседы с хлыстами и скопцами:

3) О Лице Господа нашего Иисуса Христа, Его Божестве и человечестве и о признаках хлыстовских лжехристов.

4) О признаках истинных и ложных пророков.

5) О величии Матери Божией и Приснодевы Марии, с раскрытием учения о назначении женщины христианки.

6) Библейский взгляд на брак и безбрачие, в связи с христианским учением о целомудрии и деторождении, как благословении Божием.

7) Христианское учение о воздержании вообще и о пище в частности, в связи с учением о дозволительности употребления мясной нищи.

8) В виду того великого значения, какое хлысты и скопцы придают данной ими при вступлении в секту клятвы – не выдавать никому тайн секты и до смерти пребывать в ней, как об этом гласит и 10-я заповедь основателя хлыстовщины, Данилы Филиппова: «сии заповеди содержите в тайне, ни отцу, ни матери не объявляйте, кнутом будут бить и опием жечь – терпите. Кто вытерпит, тот будет верный, получит царство небесное, а на земле – духовную радость», – необходима особая беседа о клятве истинной и ложной (), клятве Богу угодной и клятве ведущей к погибели, каковы, напр., были клятвы иудеев, – убить ап. Павла () или клятва Ирода отдать голову Иоанна Крестителя жестокой дочери своей (). В этой беседе необходимо также указать на право пастырей Церкви именем Господа Иисуса Христа, по данной Им власти, разрешать людей от необдуманной и ложной клятвы. (Прав. Вас. Вел. 29-е).

9) Во всех остальных беседах, какие обыкновенно ведутся с последователями и других сект, как то: о священстве, о св. таинствах крещения, покаяния, причащения и проч., помимо главного содержания беседы, необходимо подчеркнуть понятие о св. таинствах, как средствах единения человека с Богом, при чем, в виду лицемерного принятия хлыстами и скопцами св. таинств, всегда напоминать сектантам, что недостойное и особенно лицемерное участие в св. таинствах еще дальше удаляет человека от Бога, готовя ему вместо оправдания осуждение, ибо говорить св. апостол, «не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской» (), «ибо если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников. Если отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия наказывается , то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет?» (). «Кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей, ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и не мало умирает». ().

Кроме пастырско-миссионерских бесед с хлыстами и скопцами, не малую пользу делу миссии могут оказать соответствующего содержания книги, брошюры и листки. В противовес хлыстовско-скопческому лжеучению необходимо распространять в народе такие книги и листки, которые имели бы своим содержанием не только обличение сектантских заблуждений, но и положительное раскрытие истин православного учения, искажаемых или отрицаемых сектантами. Имея в виду самообольщение хлыстов и скопцов, впадающих в «духовную прелесть» и доходящих до самообожения, необходимо распространять среди них в самом широком количестве брошюры в виде рассказов, в которых приводились бы примеры, как, напр., юноши, ища Бога, вследствие самонадеянности своей, впадали в «прелесть», считая себя уже достигшими полного совершенства. Необходимо в тех же целях распространять среди сектантов такие книги, где развивается та мысль, что общение со Христом дается подвижникам не сразу, а только после длинного ряда подвигов, только в конце их, как награда. Такими полезными книгами в приходах, зараженных мистическим сектантством, могут быть: сочинения Игнатия Брянчанинова , «Добротолюбие» еп. Феофана, сочинения и им подобные.

Но, к сожалению, литература, направленная против заблуждений мистического сектантства, у нас очень бедна, почти совсем отсутствует, хотя святоотеческие творения могли бы дать богатый для нея материал. Удовлетворительных по содержанию и доступных но изложению противохлыстовских и противоскопческих изданий очень и очень мало, а ведь если где, то в борьбе миссии с тайными сектами они очень необходимы: куда не может проникнуть к тайным сектантам пастырь и миссионер, туда проникнет хорошо составленная книжка и сделает свое дело. Мне кажется, последний вопрос имеет для миссии принципиальное значение, почему на него следовало бы обратить должное внимание не одним пастырям и миссионерам, но и миссионерским братствам и епархиальным властям и даже высшей церковной власти; если последняя отпускает немалый суммы на издания школьные, то ея долг обратить серьезное внимание и на издания, имеющие специальные миссионерские цели, так как охранение чад Церкви от совращений в сектантство и возвращение в ея лоно заблудших, особенно в наше время, должно быть не меньшим, а, без сомнения, большим предметом забот Церкви, чем дело школьное, которому в данное время не грозит такая опасность, как делу православной миссии, что очень хорошо сознается всеми, кому дороги интересы православия.

Нет нужды много говорить о том воспитательном влиянии школы, какое она может оказать на молодое поколение сектантов. К сожалению, не везде пастыри вполне сознают миссионерское значение школы и не везде епархиальные власти обращают должное внимание на это могучее средство борьбы с сектантской тьмой, почему во многих, сильно зараженных хлыстами и скопцами, местах школы до сих пор отсутствуют, и дети сектантов всецело предоставлены воспитанно в духе мистического сектантства со всеми его полуязыческими верованиями и разрушительным влиянием безнравственного культа радений.

Где гуще тьма, там нужно и больше света. Является поэтому крайне необходимым как для ограждения детей православных от влияния на них сектантов, так и для воспитания сектантских детей в духе веры православной, поспешить открытием школ там, где их нет в заряженных сектантами местах, чтобы чрез эти школы привить еще в юном возрасте сектантским детям истинное учение веры и христианского благочестия: только перевоспитанием молодого поколения сектантов в духе учения православной Церкви возможно в будущем достигнуть желательного успеха православной миссии среди последователей этих тайных, крайне вредных мистических сект.

Без сомнения, все средства, направленные к оживлению и улучшению религиозно-нравственной жизни приходов, как-то: открытие обществ трезвости, усиление приходской благотворительности, возрождение чистоты быта и жизни православных, широкое просвещение народной массы проповедь ю, внебогослужебным пастырско-миссионерским учительством, устройство библиотек и читален, укрепление религиозного сознания и чувства уставностью богослужения, торжественностью крестных ходов, все, говорю, указанные и многие другие им подобные средства, улучшая религиозно-нравственную жизнь православных, этим самым значительно ослабляют всякое сектантство вообще, хлыстовщину и скопчество в частности. Но я хочу сказать несколько слов о желательном воздействии пастырей и миссионеров на хлыстов и скопцов чрез само православное население приходов, чрез самый православный народ.

Кто из миссионеров или приходских пастырей не возмущался поразительным равнодушием прихожан к отпадению в сектантство их односельчан? Поговорят об этом и скоро забудут. Как будто это ужасное дело, влекущее за собою гибель души человеческой, никого не касается, не трогает, даже не интересует. Разве пастырям и миссионерам не приходится слышать от православных, что они совершенно не интересуются судьбой отпадших, что они не видят ничего особенного в перемене их религиозных убеждений, даже более, – что, может, быть, ошибаются сектанты, а может быть – они, православные, что это одному Богу известно, но что, правда, изменять православию они не хотят, так как желают умереть в той вере, в какой сами родились и какую исповедовали их отцы и деды.

Равнодушие у православных к судьбе отпадших часто удивительное, сознательной любви и убеждения в истинности и спасительности своей веры никакого, общение в жизни с сектантами полное, часто доходящее, вопреки канонам Церкви (Прав. св. ап. 65; Лаод. соб. 33), до посещения собраний сектантов, до участия иногда даже в сектантских молениях и богослужении. Все это свидетельствует о теплохладности народа к вере, об упадке живого сознания ея спасительности. Такое печальное явление особенно часто замечается в приходах, зараженных хлыстами и скопцами, так как православные, обманутые лицемерным и показным сектантов, не видят в их секте ничего особенного. Но так не должно быть.

Приходская и специальная миссии должны направить все свои силы на искоренение в православном народе этой религиозной теплохладности, этого безразличного отношения к чужой и своей вере и к отпадению от нея: индифферентизм в вере граничит с неверием. Миссия должна не только привить народу, крепко укоренить в нем и развить чувство беспредельной, горячей любви к своей вере, но и воспитать в нем сознательное и непоколебимое убеждение, что только в православии – истина, след., только в нем – и спасение, а в отступлении от него – гибель на веки. Мало того, она должна возбудить у православных разумную ревность к вере своей и постоянное стремление, по любви к заблудшим и ради спасения души своей (), возвратить их в лоно спасающей Церкви.

Из желательных средств воздействия на сектантов чрез народ православный необходимо обратить особенное внимание на устройство в зараженных ими приходах миссионерских братств, или кружков ревнителей православия или обществ сестер: опираясь на лучшие силы в приходе, пастырь может оказывать чрез них постоянное и сильное влияние на заблудших, так как последние, конечно, всегда будут более доступны и откровенны в беседах со своими односельчанами – простолюдинами, чем с приезжим миссионером и даже местным священником. Особенно желательно образование в таких приходах церковно-приходских обществ сестер для миссионерского вразумления женщин – хлыстовок, ибо самый культ хлыстовских радений, по убеждению народа и признанию самих хлыстов, поддерживается исключительно участием в них женщин: в хлыстовских «кораблях», где мало женщин, и радения редки.

Я искренно желал-бы, чтобы православные пастыри обратили серьезное внимание на нижеследующие мои слова, вытекающие из глубокого опытного моего убеждения, основывающегося и на уроках истории некогда многострадальной нашей Церкви: наступает и настало уже время, когда православные наши пастыри по необходимости, в силу исторически слагающихся новых условий церковно-государственной жизни, должны будут в борьбе с врагами отчизны и Церкви опереться на дремлющие скрытые, но могучие силы православного русского народа, на лучших людей в приходах; где это не будет сделано вовремя, там расколосектантство, протестантство, католичество, магометанство и даже язычество возьмут верх, и православие много потерпит. Зачем закрывать глаза пред фактами и успокаивать себя: нужно же сознаться, что времена К. Острожского снова настали; как ни убаюкивай себя неправильным толкованием слов о Церкви, что «и врата ада не одолеют ея», но нужно помнить и о сотнях тысяч, ушедших после указа 17 апр. о веротерпимости в инославие и иноверии. В единении пастыря с приходом – сила; как один в поле – не воин, так один в приходе – не пастырь.

Но самое сильное воздействие на сектантов со стороны народа это – общее и единодушное его решение не иметь никакого с ними общения. Не отказывая сектантам в любви христианской в случаях нужды, православные должны всем миром прервать с ними всякия житейские сношения. В некоторых приходах, под сильным и настойчивым влиянием пастырей, это уже было испробовано и не без успеха; сектанты не могли долго выдержать отлучения народного, они скоро начали чувствовать томительное одиночество среди многочисленных односельчан и поняли, что, отпав от веры, они изменили не только Церкви православной, но и великой семье народа русского, оскорбив самое дорогое, самое святое его чувство.

Без сомнения, либеральной мысли подобное отношение народа к лицемерным хлыстам и скопцам может показаться противным духу любви христианской и евангельскому учению об отношении к ближним, но, как учит св. Григорий Богослов «не должно заключать мира во вред учению истины, уступая что-нибудь ради славы именоваться снисходительными». (Слово 42-е). О еретиках, подобных нашим хлыстам, апостол любви св. Иоанн так говорит: «кто приходить к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте, ибо приветствующий его участвует в злых делах его» (); и ап. Павел учит: «я писал вам не сообщаться с теми, кто, называясь братом, остается блудником, или лихоимцем, или идолослужителем или злоречивым, или пьяницею, или хищником: с таким даже и не есть вместе... И так извергните развращенного из среды вас» (), ибо, говорить св. апостол, «какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным»? (). Такого же отношения к еретикам требуют и каноны Церкви, запрещая даже допускать их до общения в молитве, не позволяя им входить и в храм Божий (Прав. 6-е Лаод. соб. и 33. Тимоф. Александр. 9-е).

Но как поступать с теми из хлыстов и скопцов, которые после всех изложенных мер вразумления и нравственного воздействия на них остаются упорными, продолжая коснеть тайно, а иногда и открыто, в своей гнусной секте? Что с ними делать?

К ним должна быть применяема последняя, имеющаяся в распоряжении Церкви мера, как показывает опыт, иногда достигающая желательных результатов, но очень редко практикующаяся: я разумею публичное отлучение хлыстов и скопцов от Церкви епископскою властью.

В то время как все рационалистические секты открыто отпадают от Церкви, последователи хлыстовщины и скопчества, как сект тайных, но только всеми способами скрывают свое отступление от нея, но лицемерно всеми силами стараются показать себя пред духовенством и народом лучшими прихожанами, вернейшими и преданнейшими сынами православия. Лицемеры, равных которым нет в мире, самым кощунственным образом относящиеся ко всему, что носит имя православия, самым решительным образом отвергающие и Церковь, и священноначалие, и благодатные спасительные таинства, до основания исказившие догматы христианской веры, совершающие во время своих «радений» и вне их то, «о чем стыдно и говорить», наши хлысты и скопцы сотни лет находятся в видимом общении с , тайно и незаметным образом прививая православной среде и свое дикое вероучение и свою гнусную безнравственность.

Допущение хлыстов и скопцов к общению с , действительно, есть «бросание святыни псам», великое унижение ея пред теми, « кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета , которою освящен, и Духа благодати оскорбляет». (). И в этом унижении святыни ответственны пред Богом как попирающие ее сектанты, так и те, кто бросает ее им. Многие из священников, в приходах которых существуют хлысты и скопцы, сознают все это, чувствуя великое угрызение совести, но, вследствие веками укоренившегося во всех епархиях порядка, не поднимают вопроса об отлучении от Церкви даже заведомых хлыстов и скопцов, особенно там, где епархиальные власти, под влиянием современных нападок на и обвинений ея в излишней суровости и религиозной нетерпимости, смотрят на это дело неодобрительно.

Между тем подобное безразлично-снисходительное отношение духовной власти к хлыстам и скопцам, противоречащее и св. Писанию и канонам Церкви (. . Прав. 6-е Гангр. соб. Лаод. 6-е и 33 и др.) ведет к очень печальным результатам: оно не только способствует развитию хлыстовской и скопческой сект, но порождает индифферентизм к вере у самих православных и полное неуважение к православной Церкви со стороны раскольников и сектантов, так как дает им основание делать заключение, что сам православный народ не дорожит своею святынею, что само духовенство не верит в нее, ибо допускает к участию в молитве и святых таинствах Церкви кого угодно, даже таких гнусных еретиков, как хлысты и скопцы, которые не только не верят в их спасительность, но и глумятся над ними.

В настоящем своем труде я высказываю давнее и искреннее желание и миссионеров и многочисленных приходских пастырей, выраженное также и третьим Всероссийским миссионерским съездом, – чтобы высшая власть в Русской Церкви обратила, наконец, внимание на эти величайшие и давние язвы в ея организме; необходимо их обнаружить и вскрыть, необходимо, чтобы архипастыри всех зараженных хлыстовщиной и скопчеством епархий немедленно распорядились предать торжественно всенародному отлучению всех упорствующих явных хлыстов и скопцов, а подозреваемых в сектантстве и обвиняемых в принадлежности к нему самим народом допускать к Причащению не иначе, как только после публичного их отречения от сект с проклятием их лжеучений.

Без сомнения, отлучение хлыстов и скопцов от Церкви должно совершаться всякий раз с разрешения епископской власти и после сделанных им неоднократных частных и публичных увещаний. Правда, такое отлучение сектантов уже давно разрешено самим св. Синодом, выработан даже особый чин их отлучения, но на деле, за очень редкими исключениями, он до сих пор почти нигде не применялся. В переживаемое нами время неверия и легкомысленного отпадения от Церкви, даже открытого глумления над нею, когда сама правительственная власть так много заботится о благополучии раскольников, сектантов, еретиков и язычников, сама должна подумать и об упорствующих заблудших и о принадлежащих ей, по божественному дару, правах решить и вязать, т. е. принимать в свое лоно кающихся и отлучать от себя непокорных сынов своих.

Только поднятие на должную высоту церковной дисциплины и строгое применение ея к сектантам вообще, а хлыстам и скопцам в особенности, при вышеуказанных мерах воздействия на них Церкви и ея миссии, может значительно поднять религиозную настроенность православного русского народа, ослабить вредное, разлагающее влияние на него сектантов и возвратить в лоно спасающей Церкви более благоразумных из них.

Даже младенцев некоторые хлысты кормят не более двух раз в день. «Кто раз ест, говорят хлысты, тот ангел, кто два раза – человек, кто три раза – свинья, кто четыре – диавол».

Кризис средневекового мировоззрения наступил в России в XVII веке и вылился в раскол, породивший феномен старообрядчества. Важным катализатором этих изменений стали петровские реформы, усугубившие кризис традиционной ре-лигиозности. Петр I вдохновлялся опытом протестантских стран: целью было не только создание института церкви, но и религиозное просвещение.

«Я давно побуждал… сделать книгу, где бы изъяснить, что непременный Закон Божий, и что советы, и что предания отеческие, и что вещи средние, что толь-ко для чину и обряду сделано и что непременное… <…> понеже Понеже — потому что. всю надежду кладут на пение церковное, пост и поклоны и прочее тому подобное…» — писал в 1724 году император в созданный им высший орган церковного управления Святейший синод. Так впервые за долгое время был объявлен приоритет Писа-ния над церковной традицией, а догматов — над обрядом.

Разрешив самостоятельное чтение Библии, что в православной традиции не поощрялось, Петр I и его единомышленники не подозревали о последствиях. Как остроумно заметил английский историк Кристофер Хилл: «Библия могла иметь различный смысл для разных людей в разные времена и при разных обстоятельствах. Она была огромным сундуком, из которого можно было вынуть все что угодно».

Читая или слушая Библию, простые люди увидели массу несоответствий меж-ду библейскими заповедями и церковной реальностью. Так возникли новые религиозные группы, чьи принципы явно напоминают основные идеи европей-ской Реформации: отказ от института священства, поклонения иконам, почи-тания святых и совершения таинств. Впрочем, появление новых сект связано не только (и не столько) с чтением Библии, но и с разочарованием в традици-онных религиозных институтах.

Правительство опасалось миссионерской активности сектантов и стремилось изолировать их от православных, ссылая в Сибирь, на Северный Кавказ и в Закавказье. Возможность открыто исповедовать свою веру религиозные меньшинства получили лишь после царского манифеста от 17 октября 1905 года, провозгласившего свободу совести. Однако после установления советской власти религиозная свобода стала фикцией. Борьба государства с любыми формами религии привела к тому, что число русских сектантов сильно сократилось, а некоторые группы и вовсе ушли в небытие.

Хлысты

Первые упоминания о хлыстах относятся к концу XVII — началу XVIII века. Существуют разные версии о происхождении названия секты: оно либо связано с практикой самобичевания, либо произошло в результате искажения слова «христы» — так называли хлыстовских наставников. До сих пор идут споры о том, как возникло это движение, зато известно точно, что основал его ко-стромской крестьянин Даниил Филиппович. В отличие от других сек-тантов, хлысты формально не порывали с православием: они продолжали посещать церковь, но одновременно участвовали в особых собраниях — радениях. По-следние представляли собой особую экстатическую практику: члены общины, имевшие статус пророков и пророчиц, до изнеможения кружились, выкри-кивая свои пророчества. Остальные внимали им, кланяясь в ноги и рыдая. Хлыстовские радения проходили тайно, и посторонние на них не допуска-лись: так возникло множество безосновательных слухов о происходившем там свальном грехе и кровавых жертвоприношениях.

Страшилки о хлыстовских практиках приводятся в книге русского писателя XIX века Мельникова-Печерского, который служил чиновником осо-бых пору-чений Министерства внутренних дел и по долгу службы изучал и преследовал раскольников: «Мне самому приходилось слышать от лиц, хорошо знавших хлыстовские корабли Кораблями назывались хлыстовские общины. , рассказ о гнусном людоедстве, равно как и о заклании младенцев мужского пола». Вопреки этим расхожим стерео-типам Подобные обвинения довольно распростра-нены: в первые века нашей эры им подверга-лись христиане, а сегодня — представители современных новых религиозных движений. , хлысты проповедовали аскетизм и безбрачие. «Хмельного не пейте, плот-ского греха не творите, не женитесь, а кто женат, живите с женой как с се-строй; нежени-мые не женитесь, женимые разженитесь», — эти заповеди хлы-сты приписы-вали Даниилу Филипповичу.

Свое «экстравагантное» богослужение хлысты оправдывали, апеллируя к Биб-лии: «Надобно молиться по старине, как молился царь Давид для спасения душ», а Давид, как известно, молясь, «скакал из всей силы перед Господом» (2 Цар. 6:14).

Хлыстовские общины назывались кораблями, а их лидеры — кормщиками и христами. В некоторых случаях лидерами были женщины — кормщицы и богородицы. В христианской традиции корабль — по аналогии с Ноевым ковчегом — символ спасения. Лидеры общин были окружены особым почита-нием: перед ними ставили свечи, на них крестились, а те, в свою очередь, ода-ривали всех водой или квасом, хлебом и изюмом.

В XIX веке на волне увлечения мистицизмом интерес к хлыстовству проявляли представители высших слоев общества; по некоторым свидетельствам, с хлы-стами был связан Григорий Распутин. В конце XIX — начале ХХ века хлысты и хлыстовские практики описывались в ряде художественных произведений, например в «Жизни Клима Самгина» Максима Горького, «Серебряном го-лубе» Андрея Белого, в поэзии Николая Клюева.

В советский период, несмотря на преследования властей, хлыстовские общины некоторое время продолжали существовать и прекратили свое существование в 50-60-х годах ХХ века.

Скопцы

Скопчество, возникшее во второй половине XVIII века, подходило к борьбе с человеческими грехами еще радикальнее, чем хлыстовство. Скопцы практи-ковали «огненное крещение» — оскопление — и ставили таким образом неру-шимую преграду между человеком и грехом. Среди скопцов была распро-странена легенда о том, что Иисус Христос, будучи евреем, был не просто обрезан, а оскоплен. Таким образом, кастрируя, или, как говорили сектанты, «убеляя» себя, они подражали Спасителю. Кроме того, оправдание своей практики эти радикальные аскеты находили в Библии: «Ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного» (Мф. 19:12). Основным ритуалом скопцов, как и хлыстов, были радения.

Основателем скопчества был крестьянин Кондратий Селиванов, выходец из хлыстовских кругов. Впоследствии он объявил себя спасшимся императором Петром III и, по легенде, даже встречался с Павлом I, призвав и его к «огнен-но-му крещению». В результате своей активной деятельности, приведшей к оско-плению нескольких нижних гвардейских чинов, а также вовлечению в скоп-ческий корабль родственников высокопоставленных чиновников, Кондратий Селиванов был арестован в 1820 году и сослан в суздальский Спасо-Евфимиев монастырь, где жил до смерти в 1832 году. Его могила стала объектом палом-ничества — в ней проделывали ямки, куда опускали сухари, чтобы тем самым их освятить.

Кондратий Селиванов.

Литография из книги «Исследование о скопческой ереси» Николая Надеждина. 1845 год «Дом антикварной книги в Никитском»

Литография из книги «Исследование о скопческой ереси» Николая Надеждина. 1845 год «Дом антикварной книги в Никитском»

К концу XIX века количество скопцов составляло десятки тысяч человек. Пра-вительство активно боролось с сектантами, отдавая их в солдаты, ссылая в За-кавказье и Восточную Сибирь, где они создавали свои поселения и успешно хо-зяйствовали, всячески процветая.

Скопцы, как и другие сектанты, с энтузиазмом отнеслись к революции, ожидая для себя перемен к лучшему. Однако этим надеждам не суждено было сбыться: советская власть довольно быстро начала преследовать скопцов. По-видимому, скопческое движение окончательно сошло на нет в 1940-50-х годах — хотя время от времени появляются сообщения о современных скопческих общинах, их трудно счесть достоверными.

Молокане

Происхождение молоканства обычно связывают с деятельностью крестьянина Семена Уклеина, жившего во второй половине XVIII века в Тамбовской губер-нии. В почитаемой у молокан книге «Дух и жизнь» он воспевается как герои-ческий воин, единственным оружием которого была Библия: «Неустра-шимо всякого дьявольского за ним преследования, ревностно вышел со святою Биб-лией прямо на ратное поле и открыл войну против всей духовной демон-ской власти».

Название «молокане», вероятно, связано с употреблением последователями этого движения молока во время православных постов. Правда, сами молокане возводят его к одному из новозаветных текстов — Первому посланию апостола Петра: «Как новорожденные младенцы, возлюбите чистое словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение» (1 Петр. 2:2).

Молокане на Кавказе. 1870-е годы New York Public Library

Молоканская деревня. 1870-е годы New York Public Library

Молокане, приехавшие в Лос-Анджелес с Кавказа. 1905 год New York Public Library

Молокане в Лос-Анджелесе. Начало XX века Library of Congress

Молокане отвергли водное крещение и причастие, а также, следуя ветхоза-ветным запретам, отказались от почитания икон и употребления в пищу сви-нины: «Икона — не Бог, свинина — не мясо; поклоняться изображению не по-добает, а есть свинину нелепо и нечисто» «Дух и жизнь», 1975 год. .

Молоканское богослужение, совершаемое под руководством пресвитера, вклю-чает чтение и толкование Библии, пение псалмов и духовных пе-сен. Молокан-ство делится на два основных направления: это постоянные молокане и духов-ные (или прыгуны). Последние практикуют экстатические формы богослуже-ния (пророчество, глоссолалия Глоссолалия (с греч. «говорение на язы-ках») — практика говорения на несуществую-щем ангельском языке в ходе богослужения. Восходит к раннехристианским временам, неоднократно упоминается в Новом Завете. Сегодня встречается в ряде христианских конфессий. , прыжки и т. п.) и почитают сочинения одно-го из своих лидеров — Максима Рудомёткина, в середине XIX века объявившего себя воплощением Святого Духа.

К концу XVIII века движение насчитывало уже несколько тысяч человек. В 1805 году Александр I издал указ, согласно которому молоканам было разрешено открыто исповедовать свою веру. Однако при его младшем брате, императоре Николае I, молокан начали преследовать и ссылать в Закавказье, которое стало главным местом их расселения. В XIX — начале ХХ века эми-гри-ровавшие из России общины молокан появились в Турции, США (штаты Кали-форния и Аризона) и в других странах. В начале 1920‑х в СССР был создан Союз духовных христиан-молокан, просуществовавший до 1930‑х и возобнови-вший свою деятельность в 1991 году. В начале XXI века общая численность молокан, живших в России, США, Австралии, Мексике, Армении, Азер-байджане и Тур-ции, по некоторым данным, составляла около 300 тысяч человек.

Духоборы

Духоборы на крыльце дома. Начало XX века

Три девушки-духоборки. Канада, начало XX века British Columbia Postcards Collection / Simon Fraser University Library

Духоборы. Начало XX века British Columbia Postcards Collection / Simon Fraser University Library

Собрание духоборов. Канада, Йорктон, 1915 год British Columbia Postcards Collection / Simon Fraser University Library

Мужчина и мальчик - духоборы. Канада, начало XX века British Columbia Postcards Collection / Simon Fraser University Library

Муж и жена - духоборы. Канада, начало XX века British Columbia Postcards Collection / Simon Fraser University Library

Духоборы из Йорктона отправляются в паломничество. Канада, 1902 год British Library / Picturing Canada / Wikimedia Commons

Духоборы получили свое имя благодаря оппонентам: в конце XVIII века те пы-тались представить новое движение борцами против Святого Духа, однако са-ми сектанты поняли это название иначе (духоборы — «поборники Духа») и ста-ли охотно употреблять.

Как и другие сектанты, духоборы отвергали православную обрядность, но, в от-личие от молокан, не считали Библию непререкаемым авторитетом. Ее место в традиции занимает так называемая «Животная книга» — в основе лежат тексты, созданные духовными лидерами общины, главным образом псалмы.

Духоборы — принципиальные пацифисты. В конце XIX века в духоборских по-селениях в Грузии (духоборов, как и других сектантов, при Николае I сослали в Закавказье) собрали и сожгли оружие, а ранее служившие в армии сдали при-бывшей полиции военные билеты. После обрушившихся на духоборов прави-тельственных репрессий за них вступился Лев Толстой. Он призвал Нобелев-ский комитет вручить духоборам премию мира и пожертвовал им часть гоно-рара за роман «Воскресение». Благодаря этой помощи более семи тысяч духо-боров в самом начале ХХ века перебрались в Канаду, где их потомки живут до сих пор.

Часть духоборов осталась в Грузии, однако после распада Советского Союза многие предпочли переехать в Россию. Таким образом в 90-х годах ХХ века в Тульской, Брянской и других областях появились духоборческие поселения.

Субботники

Члены еще одного религиозного дви-жения, возникшего в XVIII веке, так называемые русские иудействующие, настолько радикально прочитали Биб-лию, что отвергли не только православ-ную церковь, но и само христианство, предпочтя Ветхий Завет и иудаизм.

Сами русские иудействующие назы-вают себя «субботники», «геры», очень редко — «евреи»: «Мы сами не знаем, кто мы… Евреи бывшие?» Правитель-ство Российской империи наклеило на них ярлык «жидовствующие» в указе 1825 года «О мерах к отвращению рас-пространения жидовской секты под названием субботников». Там же пред-писывалось высылать из регионов рас-пространения секты всех евреев без ис-ключения, возлагая на последних от-ветственность за «совращение» православных в иудаизм Однако иудаизм не миссионерская религия, и обратившиеся в иудаизм русские крестьяне сами инициировали контакты с новыми еди-новерцами. Бывали и случаи, когда столкно-вение с живым, а не книжным иудаизмом разочаровывало неофита и приводило к его возвращению в православие. .

Субботники, как следует из названия, еженедельным праздничным днем счи-тают субботу, а не воскресенье, а также соблюдают некоторые другие — пищевые ограничения, обрезание и другие обряды жизненного цикла, а также иудейские праздники. Субботники давали детям еврейские име-на, а в советское время иногда считались евреями и по паспорту Так, субботники — жители села Ильинка в Воронежской области благодаря этому обстоятельству в 70-х годах ХХ века эмигри-ровали в Израиль. .

В постсоветское время судьбы субботников складывались по разному: часть эмигрировала в Израиль, часть переехала из традиционных мест проживания в Закавказье и в Россию. Их отношения с еврейскими религиозными органи-зациями в России порой складываются непросто: в некоторых городах суббот-ники активно участвуют в возрождении еврейских религиозных общин, в дру-гих — местные раввины ограничивают их участие в общинной жизни.

История этой жестокой и необычной религиозной секты и по сей день бередит умы человечества. Скопцы – люди, добровольно уродовавшие себя. История секты – это века существования и масса вопросов, один из которых – «Во имя чего?». Так кто же они, скопцы России?

«Царь над царями»

Движение скопцов зародилось в середине XVIII века в Орловской губернии, где в ту пору находился центр секты хлыстов, во главе которой стояла самозваная «Богородица» Акулина Ивановна. Однажды к секте прибился крестьянин Кондратий Селиванов, который поначалу изображал немого, а затем неожиданно заговорил. Акулина Ивановна поспешила провозгласить Селиванова «царем над царями» и сделала его вторым человеком в общине. Нравы у хлыстов были довольно свободными, и однажды Селиванов выступил против свального греха и предложил радикальное средство избавиться от греховных влечений – «раскаленным железом отжечь свои детородные уды». Селиванов провел самокастрацию, но понимания среди хлыстов не встретил и ушел из общины.

Селиванов сделал себе самокастрацию.

Сокрушение змия

Вскоре Селиванов основал собственную общину в Тамбовской губернии и нашел немало последователей, захотевших по его примеру «сокрушить душепагубного змия» путем оскопления. Возможно, секрет успеха нового учения заключался в желании некоторых стать побогаче. Селиванову удалось привлечь на свою сторону нескольких богатых крестьян, возжелавших праведной жизни и царствия небесного. А поскольку у кастрата прямых наследников быть не может, в общине утвердился порядок, согласно которому добро одного скопца наследует другой скопец. Таким образом, ценой утраты мужского достоинства сектант вступал в клуб богатых наследников и мог по прошествии лет разбогатеть.

Вскоре среди членов секты было уже немало обеспеченных людей.

Лишние части

Первоначально оскопление совершалось раскаленным ножом или топором, однако довольно скоро этот обычай прекратил существование. От него сохранилась лишь традиция сожжения ампутированных органов.

Мужское оскопление устойчиво разделялось на два вида. Первый и наиболее распространенный сводился, по формулировке судмедэксперта, к «отсечению яичек». Второй – полное оскопление. После операции скопцы вставляли в отверстие мочеиспускательного канала особые оловянные или свинцовые затычки для воспрепятствования, по их словам, «самопроизвольному истечению мочи».

Что касается оскопления женского, то оно подразумевало большее хирургическое «разнообразие»: «вырезание, вытравление или выжигание грудных сосков», «отнятие (ампутация) одной или обеих грудей», «вырезание малых губ» или «вырезание больших губ вместе с малыми»…

При этом наиболее распространенным видом женского оскопления была ампутация обеих грудей.

Инструменты для оскопления.

Под судом

Первый «скопческий процесс» состоялся в 1772 году. Перед судом предстали 246 человек. В списке обвиненных в ереси были в основном крестьяне, но крестьяне отнюдь не бедные. Например, скопец Яковлев имел две избы, 10 лошадей, семь коров, 15 овец и пять свиней. Его единоверец Запольский имел три избы, девять лошадей, пять коров, 10 овец и тоже пять свиней. И таких богатеев среди подсудимых были десятки. Сам Селиванов тогда бежал, но попался в 1774 году, был высечен и выслан в Нерчинск. До Нерчинска он не дошел и последующие 20 лет жил Иркутске, однако дело его не было забыто. Скопчество было поставлено вне закона, но число его последователей продолжало расти.

Государь Петр III

Постепенно скопчество обрастало собственной мифологией. Сектанты уверовали, что томящийся в Сибири Селиванов есть не кто иной, как чудом спасшийся государь Петр III.

Рассказывались бредовые истории о том, что Петр III оскопился еще в родной Голштинии, а его жена Екатерина за это супруга невзлюбила и свергла. По другой же версии, Екатерина тоже уверовала в скопческое дело и ушла странствовать, оставив вместо себя фрейлину, которая и свергла кастрированного царя. Какой бы абсурдной ни была вера скопцов, их деловая хватка оставалась крепкой.

В сумасшедшем доме

И вот в 1796 году у скопцов появилась надежда на исполнение заветных мечтаний. С воцарением Павла I отношение к тем, кто был гоним при Екатерине II, резко изменилось, и Кондратий Селиванов сумел покинуть Сибирь. Верховный скопец объявился в Москве, а вскоре был вызван к самому императору.

– Ты мой отец? – якобы спросил Павел у новоявленного Петра III.

– Греху я не отец, – ответил Селиванов. – Прими мое дело, и я признаю тебя своим сыном.

Однако оскопиться император не пожелал и отправил нахала в сумасшедший дом.

«Золотой век»

И все-таки скопцы дождались своего часа. Александр I, который относился к деяниям отца так же плохо, как Павел I относился к деяниям своей матери, выпустил Селиванова из лечебницы и, подержав в богадельне, отдал на поруки бывшему камергеру польского короля Алексею Елянскому, который сам вскоре принял скопчество. С этих пор и начался «золотой век» кастрированных сектантов. Селиванов установил контакты с представителями высшей петербургской аристократии, которая в то время увлекалась всевозможными мистическими учениями, и даже благословил Александра I на войну с Наполеоном. За это благословение император пожаловал главному скопцу три богатых кафтана.

Селиванов обрел небывалые привилегии. Достаточно сказать, что ни один полицейский не имел права переступать порог его дома, где совершались сектантские радения и оскопления. Безнаказанность была полная. С Селивановым общались представители кружка генеральши Татариновой, в котором состояли придворные аристократы и в который был вхож сам князь Голицын, тогдашний министр просвещения.

Даешь оскопление!

Кончилось дело тем, что скопцы слишком зарвались. Алексей Елянский подал государю проект переустройства России, по которому Селиванов должен был стать духовным учителем самого царя. На себя Елянский был готов взять руководство вооруженными силами. Более того, в 1819 году генерал-губернатор Петербурга Милорадович узнал, что два его племянника обратились в скопчество. Это была последняя капля, и в 1820 году Селиванов был арестован и отправлен в монастырь, где и оставался до своей смерти в 1832 году.

Однако секта продолжила свое существование, а ее члены по-прежнему накапливали огромные богатства.

Хранитель общака

В XIX веке одним из лидеров российского скопчества был купец первой гильдии Максим Плотицын, живущий в Моршанске (Тамбовская губерния). В его доме было нечто вроде монастыря, в котором проживали шесть женщин с удаленной грудью. Поскольку Тамбовщина, где Селиванов создал свою первую общину, была священным для скопцов местом, многие сектанты завещали свои богатства Плотицыну. Он же был хранителем скопческого общака. По некоторым сведениям, у купца находилось около 30 миллионов рублей золотом. Всего этого богатства Плотицын лишился в 1869 году, попавшись на даче взятки должностному лицу. Плотицына посадили в тюрьму, многих скопцов сослали в Сибирь, а деньги в ходе следствия были кем-то разворованы.

Последняя точка

Однако окончательно своего богатства скопцы лишились только после 1917 года. Известно, что у менял сестер Смирновых было экспроприировано 500 тысяч рублей, у купца Павла Бурцева – 4 миллиона, у братьев Никифоровых – 1 миллион. Но с началом НЭПа многие из разоренных вернулись в бизнес. Окончательно скопческое предпринимательство было уничтожено лишь в 1929 году в ходе большого процесса по делу сектантов, состоявшегося в Ленинграде. Сельских скопцов раскулачили, городских посадили, а те, кто остался на свободе, стали влачить жалкое существование.

Оскопленные мужчина и женщина.

«Новый Селиванов»

И все же история скопчества и поныне не оставляет многих в покое. В качестве любопытного курьеза можно привести такой случай. Он был описан в 1983 году британскими медиками. Речь идет о 37-летнем безработном, «который был помещен в больницу из-за потери крови, последовавшей за попыткой самокастрации». Пациент утверждал, что «в своем предыдущем воплощении он возглавлял религиозное движение в России XVIII века, подвергался преследованиям и поэтому кастрировал себя раскаленной кочергой».

Скопцы также называли себя «духовными христианами», «агнцами божьими» и «белыми голубями». Секта была основана в XVIII веке беглым крепостным Кондратием Селивановым, прежде принадлежавшим к хлыстам.

У скопцов считалось, что спасти свою душу можно только путем борьбы с плотью, а единственный путь к этому – оскопление, лишение человека «грешных» органов.

Поскольку рождаемости в общинах скопцов по понятным причинам почти не было, существовала практика вовлечения в секту новых членов путем, например, оскопления малолетних родственников членов общин. Скопцы иногда выкупали крепостных крестьян, также в ответ на согласие оскопиться. Некоторых просто соблазняли деньгами.

Поначалу скопцам удаляли только яички и часть мошонки, дробя их молотом и затем отжигая каленым железом для дезинфекции. Назывался этот обряд «огненным крещением». Впоследствии вместо молота стали использовать различные режущие орудия. Рану потом мазали различными мазями или посыпали порошками. На ее месте где-то через месяц образовывался рубец, чаще всего в форме подковы. Называли его «малой печатью».

Однако после такой операции многие скопцы продолжали иметь способность к половому соитию, и тогда им стали удалять сам детородный орган. Эта операция называлась «царскою печатью». Осуществляли ее или вместе с ампутацией яичек, или через несколько месяцев после нее.

Существовала также «третья печать» - удаление сосков. Была и «четвертая печать» - вырезание на боку у скопца треугольника. Предполагается, что этот знак делался в том месте, где был пронзен копьем Иисус.

Оскоплению («убелению») подвергали и женщин. Им удаляли половые губы, иногда отрезали клитор и груди. Однако после этого они не теряли способности к деторождению. Некоторые покинувшие общину скопчихи часто даже потом выходили замуж и рожали детей.

Кроме оскопления, одним из основных обрядов в скопческих общинах являлось «радение». Как правило, эти собрания устраивались накануне больших православных праздников или памятных дней, связанных с основателем секты Кондратием Селивановым. Во время радений исполняли православные песнопения, а также скопческие «распевцы» или «стихи», принимали в секту новых членов, устраивали особые пляски. При этом участники надевали на себя белые одеяния или длинные рубахи.