Сказка о русском лингвисте кнорозове, расшифровавшем письменность индейцев майя. Кто расшифровал письменность майя? (3 фото) Письменность древних майя опыт расшифровки

Как уже говорилось, ацтекское письмо является, по всей верности, выродившимся потомком письменности майя. С эстетической точки зрения нельзя даже сравнивать красивые картуши, или «глифы», майя с грубым, варварским рисуночным письмом ацтекских рукописей. Между знаками обеих письменностей нет никакого внешнего сходства. Однако хотя непосредственное заимствование мексиканцами письменности майя и не может считаться вероятным, вряд ли следует сомневаться в том, что саму идею письменности мексиканские племена заимствовали именно у майя. Как и когда была изобретена письменность майя, мы не знаем и решить этой проблемы, вероятно, никогда не сможем.

Кодекс майя

Сохранившиеся письменные памятники майя не исчерпываются тремя упомянутыми выше рукописями; в ряде мест найдены великолепные стелы, в большинстве своем хорошо сохранившиеся: Эти стелы представляют собой огромные вертикальные монолитные столбы, сплошь покрытые знаками и изображениями, выполненными плоским рельефом; во многих местах найдены также большие овальные камни, или «алтари», с такими же письменами. Кроме того, обнаружены письменные знаки на расписных керамических изделиях, а также надписи, вырезанные на металле и кости.

Датировка рукописей пока недостоверна; по-видимому, они относятся к позднему периоду истории майя; стелы, возможно, принадлежат к более раннему периоду. Большинство стел датировано; более того, они служили своего рода хронологическими вехами; они воздвигались с промежутком в 5, 10 или 20 лет и регистрировали важнейшие события в жизни города за соответствующий период. Большинство дат на стелах относится к девятому или десятому циклу хронологии майя (То есть приблизительно ко второй половине третьего и первой половине четвертого века н.э.).

Картуши представляют собой группу рисуночных сильно стилизованных знаков, заключенных в общую рамку; они внешне имеют некоторое, совершенно случайное, сходство с египетскими картушами.

В целом письмо не расшифровано, расшифрованы лишь календарные и некоторые цифровые знаки. Досаднее всего то, что секрет письменности майя был утрачен лишь полтора столетия тому назад. Известно, что в период испанской экспансии майя обладали большим количеством рукописей. По свидетельству испанских источников, майя писали «иероглифическим» письмом вплоть до конца XVII в., и некоторые испанцы, очевидно, умели читать иероглифы майя. Впрочем, мы не уверены в том, что письмо того периода было тождественно более раннему.

Система письменности майя

По иронии судьбы главным источником наших знаний по истории и цивилизации майя, а также всех сведений о письменности майя является сочинение того человека, на котором лежит, по-видимому, вся ответственность за массовое уничтожение майянских рукописей. Этим человеком был Диего де Ланда (1524-1579) - второй епископ Юкатана. К сожалению, сохранилась лишь часть труда «Belacion de las cosas de Yucatan» записанного около 1566 г. 1 См. в переводе Ю. В. Кнорозова на русский язык; Диего де Ланда, Сообщение о делах в Юкатане, М.-Л., 1955. - Прим. ред. Восьмое издание этой книги было предпринято в 1941 г.; она была опубликована в английском переводе известным американистом Альфредом М. Тоззером. Многочисленные примечания, полная библиография и перевод четырех удачно выбранных ранних испанских документов, содержащих сведения о древних майя, делают эту публикацию важным пособием по древним майя вообще.

Мы не располагаем достаточными данными о системе письменности майя. По данным Диего де Ланды, она состояла из «букв», «знаков», «цифр» и «значков». Ланда приводит как названия, так и начертания «букв» «алфавита» майя.

«Алфавит» майя, записанный епископом Диего де Ланда.

Впрочем, хотя «прочесть» некоторые из «букв» оказалось нетрудно, современные ученые, пытавшиеся воспользоваться этим алфавитом для дешифровки письменных документов майя, потерпели неудачу. В настоящее время большинство ученых считают, что алфавит Диего де Ланды является более или менее искусственным. Однако они в дают ответа на вопрос о том, что же представляет собой этот алфавит - изделие испанцев, туземную мистификацию или же, наконец, неправильно понятый ключ к действительно сложны знакам письменности майя.

Хотя проблема в целом все еще не решена, тем не менее уже сейчас можно сказать, что письмо майя является в графическом отношении отчасти рисуночным, отчасти схематизированным, а по своему существу - идеографическим и отчасти фонетическим.

К началу XX в. утвердилось отрицательное отношение к списку де Ланды и к первым попыткам дешифровки письменности майя. Письмо майя стало рассматриваться как идеографическое. Наличие фонетических и, в частности алфавитных знаков отрицалось полностью, и все знаки толковались как идеограммы, символы или ребусы. В 1951 г. советскому ученому Ю. В. Кнорозову удалось доказать, слова майя записывались главным образом при помощи слоговых знаков, а также прочесть несколько слов, записанных фонетически. Основным критерием правильности расшифровки служили перекрестные чтения, основанные на одинаковом чтении знаков в разных словах. На основании прочтенных знаков было уже сравнительно легко установить значение других знаков алфавита майя и изучить принципы написания слов. В настоящее время наиболее важной проблемой является изучение лексики и грамматики языка иероглифических текстов. Монополизировавшие письменность жрецы майя писали на древнем языке, который сильно отличается от известного нам по записям миссионеров языка майя XVI в. Поэтому чтение надписей майя зависит от успехов филологии. - Прим. ред.

Благодаря трудам Диего де Ланды нам известно чтение знаков, обозначающих дни и месяцы.

Знаки майя, обозначающие названия дней. Знаки майя, обозначающие названия месяцев.

День обозначался словом кин «солнце». Календарь майя был еще сложнее происшедшего от него календаря ацтеков, и их календарные термины не совпадали. В календаре майя было два вида месяцев: у «луна», который состоял из 30 дней, и винал , который состоял из 20 дней и был основой солнечного года - тун а. Солнечный год состоял из 18 винал ов и пяти дополнительных дней. У майя не было високосного года, но длина тропического года была определена очень точно. 20 тун ов образовывали один катун , или эдад из 7200 дней (20x360), 20 катун ов были равны одному бактун"у из 144 000 дней. Месяцы имели свои названия и порядковые номера от 1 до 13; условный период в 260 дней - цолкин в сочетании с тун ом образовывал цикл майя, равный примерно 256 годам.

Счисление было двадцатиричным. Знак для нуля (майя поняли значение нуля на несколько столетий раньше, чем другие народы мира) был похож на раковину; числительные 1-4 обозначались точками; числительные 5, 10, 15 - палочками, линиями или полосами; числительное 20, возможно, передавалось изображением луны; знаки, кратные 20 (400, 8000, 160 000 и т.д.), пока достоверно не известны; не исключено, что их обозначение было связано с понятием разряда.

По мнению Диего де Ланды и других испанских авторов того времени, письмо майя «было исключительной привилегией жрецов, сыновей жрецов, некоторых наиболее важных сановников...», однако «не все жрецы умели дать его описание». Письменность почиталась столь высоко, что ее изобретение и написание книг приписывались самым главным богам майя: Ицамне - сыну бога-творца, и Унаб Ку - богу неба и солнца.

Уже первая работа Юрия Кнорозова- небольшая статья «Древняя письменность Центральной Америки», опубликованная в 1952 году, вызвала интерес у специалистов. Ведь дотоле никому не известный молодой учёный убедительно доказывал, что письменность древних майя- одна из интереснейших загадок Нового Света- была иероглифической и, следовательно, передавала звуковую речь. Он утверждал, что рукописи майя можно прочесть и перевести. Подобные заявления были расценены, как открытый «бунт» против крупнейшего специалиста по древним майя, профессора Эрика Томпсона. Вскоре в мексиканском журнале «Ян» появилась статья самого Томпсона, в которой тот в крайне резкой форме рецензировал работу Ю. Кнорозова, категорически отверг наличие в письме майя фонетических знаков, а потому отрицал возможность дешифровки письменности, предполагая только толкование произвольно взятых иероглифов, а не их прочтение.
В подобном подходе к исследованию смешались 2 разных понятия: дешифровка и интерпретация. Первое означает отождествление знаков со словами языка; во втором случае имеет место толкование значений отдельных знаков, не дающее, однако, точного словаря языка, а в лучшем случае, обьясняющее смысловое значение отдельных слов.
Постараемся объяснить это на конкретных примерах. В рукописях майя встречается следующий знак

похожий как на кусок плетёной циновки, так и на чешую рыбы. Если знак извлечь из текста, можно до бесконечности выяснять к чему он относится- к циновке или чешуе, представляя множество доказательств и контрдоказательств. В пиктографии знаки- рисунки не имеютязыкового эквивалента, в силу чего такой метод исследования закономерен.
В иероглифичесокм же письме дело обстоит иначе. Знак «циновка» всегда пишется одинаково, потому что это не смысловой а языковой эквивалент. И хотя многие иероглифические знаки (зависит от уровня развитости письма) продолжают сохранять смысловую нагрузку и мы даже можем угадать в них изображение того или иного предмета, они уже передают не понятие «подстилка для лежания», а само слово «циновка», воспроизводя его звучание. Знак обрёл звук и стал фонетическим: он передаёт звук Ш(а), а изображает циновку или крышу из листьев пальмы; на языке майя- «шаан».
В 1955 году появилась ещё одна работа Кнорозова. В его переводе со староиспанского языка вышло первое издание на русском языке рукописи Диего де Ланда «Сообщение о делах на Юкатане». Кнорозов не только перевёл текст рукописи; он подготовил к ней сложнейший спаравочный аппарат. Вступительная статья, содержащая глубокое исследование по истории и цивилизации древних майя, была одновременно и первымобобщающим итогом его работ по дешифровке письменности майя.

История одной реабилитации
Начианя изучение иероглифических текстов майя, Кнорозов не мог пройти мимо так называемого «алфавита Ланда». Из многочисленных зарубежных пуликаций о майя, было известно, что «алфавит», якобы достаточно изучен и ценности для дешифровщика письма не представляет.

Страница из рукописи Ланда

Но когда в 1863 году Брассер де Бурбур нашёл копию рукописи епископа Ланда «Сообщение о делах в Юкатане», содержащую «алфавит Ланда», он решил, что получил надёжный ключ для чтения древних текстов. Ему удалось опознать около трети знаков из «алфавита». Однако, если к этому добавить, что многие знаки были опознаны неправильно, то станет понятно, что при попытках подставить чтение Ланда к иероглифическим текстам, возникли одни неразрешимые головоломки. Видимо Ланда привёл лишь небольшую часть знаков. Некоторые встречались в рукописях настолько редко, что ускользали от внимания исследователей, не располагавших в то время ни каталогами знаков, ни справочным материалом к записям.
Ещё большую путаницу вносили 3 примера написания слов, приводимые у Ланда, 2 из которых были совершенно непонятны. По словам Ланда выходило, что для того, чтобы написать слово ЛЭ (петля), майя писали ЭЛЭЭЛЭ. Это выглядело настолько абсурдно, что никто даже не пытался обьяснить, что, собственно, Ланда мог иметь в виду, когда приводил этот пример.

Неудачи, преследовавшие исследователей алфавита Ланда, в конечном итоге породили к нему всеобщее недоверие.
С таким же настроением подошёл к изучению и Кнорозов. Но почему Ланда, сведения которого всегда отличались исключительной точностью, именно в этом случае допускает такую неразбериху? Почему иероглифы месяцев он привёл совершенно точно (следовательно он располагал сведениями о письме), а иероглифы фальсифицировал? Ведь свою рукопись он предназначал францисканцам, а их вводить в заблуждение Ланда было совершенно ненужно. Быть может индейский «консультант» ввёл европейца в заблуждение?Если это так, то следовало внимательно разобраться в характере фальсификации, так как Ланда имел представление о характере знаков майя и обмануть его было нелегко. Между тем написания петли (ЛЭ) в виде ЭЛЭЭЛЭ представляется грубейшей, бросающейся в глаза подделкой.
Бесконечные «зачем» и «почему» лишь усиливали убеждённость Кнорозова в необходимости более глубокого исследования «алфавита». И Кнорозов приступил к работе по отождествлению знаков, приведённых де Ланда со знаками иероглифических текстов. Результат оказался невероятным: все 27 знаков алфавита (наконец можно снять кавычки) были найдены в рукописях. Испанец писал, что они соответствуют буквам испанского алфавита: над каждым знаком Ланда поставил соответствующую букву. Все буквы идут в порядке испанского алфавита, однако был замечен и ряд отклонений, причины которых следовало изучить.
То, что в алфавите отсутствовали некоторые испанские буквы, например Д, Ф, Г, Р, обьясняется просто: этих звуков не было в языке майя. Не вызывало недоумения и двойное П (этим сочетанием передавался особый звук языка майя, отсутсвующий в испанском). Но дальше начались настоящие головоломки. У Ланда букве Б соответствовал не один а целых 2 знака. То же было и с буквами Л и Ш. Может 2 разных знака читались одинаково? Но если письменность была иероглифической, то представлялось более вероятным, что так обозначались похожие слоги (например БА, БУ, БЕ, БИ), образованные от одного согласного прибавлением разных гласных. Но тогда над одной испанской буквой был бы не 1 или 2 знака майя, а все 5. Проще всего было бы предположить, что монах взял 1 или 2 первых попавшихся звука. Однако это совершенно непохоже на него: этот человек всё делал очень тщательно. По- видимому основания для выбора 1-2 знаков из 5 у него были.
Сразу же захотелось убедиться, что у майя были слоговые знаки. Ланда, хотя с оговорками, говорил: «… они пишут по слогам…»- и даже привёл пример, поясняющий такой способ написания:

Под знаками он поставил испанские буквы «МА-ИН-КА-ТИ», что означало «я не хочу». В целом пример казался ясным. Правда майя не писали иероглифы в строчку; кроме того в иероглифических текстах не удалось найтини глагола «кати» (хочу), ни местоимения «ИН» (я). Зато знак «ТИ» стоял в текстах сохранившихся рукописей как раз там, где можно было ожидать предлога «ТИ» (в).
Первый знак из этого примера- «МА»- отсутствует в алфавите Ланда (но мы знаем, что алфавит неполный); под буквой М приведён совсем другой знак. Второй и третий знаки из примера в алфавите имеются, и стоят они под теми же буквами Н (n). Четвёртый знак стоит под буквой К (k), а в примере прочтён как КА, то есть как слог. Это уже прямое подтверждение, что в алфавите Ланда слоговые знаки. Тогда, может быть и другие знаки тоже обозначают слоги? Ланда сам в трёх случаях написал над знаком не букву, а слог. Чем это обьясняется?
В испанском алфавите после И (i) идёт «Хота» (j), передающая звук, отсутствующий у майя, затем следует К (k). В языке майя было два звука К- твёрдый и мягкий. Миссионеры обозначали мягкое К испанской буквой С, которая перед А, О и У произносится как К, а перед Е и И как С. Твёрдое К обозначалось испанской К. В алфавите вслед за И стоит знак, кад которым написано КА (са), и лишь потом идёт знак под буквой К (k). Но в рассматриваемом нами примере, он прочтён Ланда не просто как К, а как К`А. Столь скрупулёзно- тщательный подход к к форме написания буквы, передающей по сути дела один и тот же согласный звук, но только мягкий и твёрдый, свидетельствует о том, что монах придавал исключительное значение даже произношению отдельных звуков, стремясь указать и подчеркнуть это в своём алфавите.
После П (р) в испанском алфавите идёт Ку (q). Эту букву миссионеры не использовали для передачи какого либо звука майя, однако Ланда счёл необходимым на её месте привести 2 знака, над которыми он написал КУ (cu) и K`у (ku). Таким образом снова подчёркивалось наличие двух вариантов звука К (твёрдого и мягкого). Теперь можно было не сомневаться, что знаки, приведённые Ланда, передают именно слоги, а не отдельные звуки.
Всё это лишний раз указывало, что Ланда тщательно и в определённой системе соединил знаки майя и испанские буквы. На месте буквы Ку (q)- как она называется в испанском- Ланда привёл слоговые знаки КУ и K`у, а на месте буквы К (в испанском КА)- знаки КА и К`А. Выяснилось, что это и есть принцип Ланда: подбор слогов не по звучанию (произношению), а по названию соответствующей буквы.
Нужно было проверить столь важный вывод. Быть может пример с К- исключение, а весь алфавит построен на ином принципе? Однако это легко подтвердить. Если таков принцип всего алфавита Ланда, то звук, обозначаемый буквой Б (b) читается не как Б, а как БЭ, поскольку таково её название. К сожалению, этот знак в рукописях встречается только 1 раз. Однако и в этом единственном случае, всё получилось именно так: ТИ БЭ (оба знака по Ланда), что означает «в дороге».
Следующая буква в испанском алфавите С, она называется Сэ, но читается двояко, как С и К. В рукописях им передавали мягкое К (собственно С передавалось буквой S). Если слоговые знаки действительно приводились соответственно названиям испанских букв, знак должен был читаться как Сэ. Это сразу же подтвердилось: название месяца СЭК было записано 2 знаками СЭ и КА, причём оба были из алфавита Ланда. Сомнения окончательно исчезли.
Однако работа была далека от завершения. Теперь предстояло разобраться с двумя примерами- головоломками. Это было тем более важно, что Ланда приводил их именно в качестве доказательства правильности своего алфавита.
В первом из них было записано слово ЛЭ (петля, силок). Знак, над которым написано ЛЭ в алфавите стоит под буквой Л (l), по – испански название буквы Эле. Но в документе было написано не ЛЭ, а Э-ЛЭ-Э-ЛЭ. Но при внимательном рассмотрении стало ясно в чём тут дело.
В старину в русских школах учитель диктовал детям: «Напишите слово «баба»: БУКИ-АЗ-БУКИ-АЗ… баба». Эти же самые БУКИ-АЗ, только испанские и записал секретарь, видимо под диктовку Ланда. Произнося слово ЛЭ, монах сначала назвал его по буквам, а затем целиком: ЭЛЭ (название буквы Л), Э (название буквы Э, совпадающее с её звучанием), ЛЭ (слово целиком). Писец, очевидно не очень понимавший этот диктант, очевидно прилежно записал иероглифами всё, что услышал, после чего и родилось абсурдное Э-ЛЭ-Э-ЛЭ.
Чтобы проверить свою догадку, Кнорозов начал искать слово ЛЭ в рукописях и нашёл его. Оно было записано там с помощью знаков ЛЭ и Э, указанных Ланда.
Теперь можно было перейти ко второму примеру, столь же неясному. Естественно, что сразу возникла мысль о «диктанте»- может быть и тут сплоховал писец? Ланда указывал, что в примере третий знак обозначает слово ХА (вода) а между тем вместо этого над знаком стояло АК-ЧЭ-АХА. Попробуем продиктовать слово ХА по буквам, произнося их испанские названия. ХОТ-А… ХА. Не получилось, а ведь это единственный вариант произношения названий букв, соответствующих знакам. Правда 3 последние буквы- звуки совпадают с вариантом «диктанта», но что делать с четырьмя первыми? Однако всё разьяснилось.
В испанском алфавите есть «немая» буква H. Она сохраняется, но не произносится. Миссионеры же через неё обозначали звук Х в языке майя. Название этой буквы «Аче»! Теперь снова попробуем произнести слово ХА по буквам.

АЧЕ-А.. ХА. Всё вроде бы сошлось, кроме лишней буквы: АК-ЧЕ-АХА. Откуда она взялась? Попробуйте произнести громко в слух АЧЕ-А-ХА, и вы легко услышите этот недостающий звук. По- видимому писцу также показалось, что между А и Ч есть ещё К, который, будучи человеком прилежным, записал.
Так была разгадана ещё одна головоломка: третий знак во втором примере следовало читать просто ХА (вода). Осталось неясным как сам Ланда не исправил ошибку. Возможно он настолько доверял писцу, что не перечитывал после него текст. Именно эта доверчивость и не очень качественное изображение переписчиками самих иероглифов поставили в тупик столько исследователей.

так выглядит алфавит Ланда (по Ю. Кнорозову)

Третий этап дешифровки или окончание поиска.
В большинстве языков мира, в том числе в языках семьи майя-киче, склонение и спряжение связаны с появлением в начале и конце слога грамматических показателей. В русском языке это окончания падежей, частицы, предлоги и союзы. Именно они скрепляют разрозненные слова в осмысленное предложение. Возьмём 5 слов: комната, стол, стоять, красный, зелёный. Заложен ли какой либо смысл в этом наборе слов? Однако с введением грамматических показателей ситуация меняется: «В красной комнате стоит зелёный стол».
В тексте, написанном известным или неизвестным письмом, корню слова (если это слово повторяется) должна соответствовать устойчивая группа знаков. Грамматическим же показателям в начале или конце слова должны соответствовать меняющиеся знаки (Кнорозов называет их переменными) перед или после устойчивой группы знаков.
Так в слове «дом» буквы (знаки) будут устойчивы, а падежные окончания «дом-у», «дом-ом» будутпередаваться переменными знаками «у», «ом». Эти же грамматические категории были в языке майя.
Потому Кнорозов счёл необходимым прежде всего выявить в иероглифических текстах устойчивые группы знаков (передающие корни слов) и связанные с ними переменные знаки (передающие грамматические показатели). Видимо общее количество их не должно быть велико. Впрочем, эти переменные знаки можно сопоставить с грамматическими показателями в текстах майя колониального периода (книги «Чилам Балам»), записанных латиницей.
Работа по выявлению переменных знаков шла медленно и была чрезвычайно трудоёмкой, ведь каждое сочетание знаков (иероглиф) приходилось прослеживать по всем рукописям. При этом часто встречались затруднения самого разнообразного характера.
В иероглифических рукописях часто встречаются стёртые и полустёртые места, оборванные фрагменты и другой «брак», причинённый временем и условиями храниения. Выяснилось, что некоторые разделы рукописей, особенно Мадридской, были записаны на редкость небрежным почерком и к тому же со множеством ошибок (куда смотрели жрецы?). Не лучше обстояло дело и с каменными книгами: тропический климат сильно испортил поверхность камня.
Кнорозов всё же сумел свести иероглифы в группы. В каждую из них входили иероглифы, имеющие одинаковые, устойчивые знаки и различные переменные, уж теперь можно было свести вместе иероглифы с одинаковыми грамматическими показателями. Теперь ближайшей задачей стало изучение собственно переменных знаков.
Для того, чтобы в русском языке установить частоту показателя дательного падежа У (дом-у, храм-у, пруд-у), нужно подсчитать, сколько раз буква у встречается в конце определённых слов, но при этом не следует учитывать ситуации, когда у входит в состав корня (пр-у-д).
Изучение частоты знаков, занимающих определённое место (позицию) в словах, получило название «позиционная статистика». С её помощью можно достаточно просто сопоставить грамматические показатели языка иероглифических текстов с показателями языка майя колониального периода, описанного в «Чилам Балам».
Выяснилось, что на втором и третьем местах в предложениях всех типов, как правило, стоят иероглифы, не имеющие в своём составе переменных знаков. Были основания полагать, что они передают подлежащее, то есть имя существительное в именительном падеже. Другая группа отличалась, наоборот, наибольшим количеством переменных знаков. Иероглифы этой группы стояли, как правило, на первом месте в предложениях всех типов. Судя по большому числу переменных знаков, эти иероглифы должны были передавать глагольное сказуемое. По ходу дальнейших исследований оказалось, что иероглифы, передающие сказуемое, подразделяются на 2 группы, каждой из которых свойственны свои грамматические показатели. После иероглифов одной группы в предложениях стояло сначала подлежащее, тогда как после иероглифов другой почти всегда появлялись особые дополнительные иероглифы, а подлежащее отходило на третье место. Естественнее всего было бы отождествить первую группу с непереходными глаголами, а вторую- с переходными, требующими дополнения. Так оно и оказалось, ибо и в языке майя XVI века был аналогичный порядок слов в предложении: на первом месте обычно стояло глагольное сказуемое, а подлежащее занимало 2 или 3 место, если после сказуемого шло дополнение.
По- видимому, наконец можно было переходить к последовательному сопоставлению грамматических показателей неизвестного языка иероглифических текстов и известного языка майя XVI века.
Известного? Как выяснилось, грамматика «известного» языка известна довольно слабо. И снова пришлось отложить решающий штурм последней вершины и засесть за изучение грамматики по текстам майя, записанным латиницей, и только после этого приступать к подготовке сравнительных материалов- выявить набор грамматических показателей и их частоты в текстах XVI века. Это была самая тяжёлая и утомительная работа. Она требовала абсолютной внимательности. Если возникали хотя бы малейшие сомнения в правильности подсчёта, его приходилось начинать заново. Но самое обидное, не было никакой гарантии того, что полученные с таким трудом данные окажутся нужными для расшифровки.
В целом расчёты Кнорозова на то, что сопоставление древних переменных знаков с известными грамматическими показателями (из языка XVI века) окажется сравнительно лёгким оправдались. Однако сопоставление грамматических показателей языка иероглифических текстов с известными показателями вовсе не означало действительного чтения знаков. Было вполне возможно, что древние суффиксы и предлоги произносились иначе, чем в XVI веке. Потому надо было перейти к следующему этапу- чтению слов, который и был конечной целью дешифровки.
Учёный рассуждал следующим образом: если знак, передающий, например, предлог, который в XVI веке произносился как ТИ действительно имел такое чтение, то тогда можно прочесть слова, в которых этот знак употребляется уже не как показатель, а как часть корня. Ведь знак должен читаться одинаково во всех случаях. Но для того, чтобы считать чтение знака окончательно установленным, необходимо прочесть не меньше двух разных слов с этим знаком. Это и есть так называемые перекрёстные чтения.
Позиционная статистика- система дешифровки неизвестных письмён, предложенная Ю. Кнорозовым, получила мировое признание и сейчас широко используется при дешифровке древних записей. Тогда, в 1955 году, в Институт этнографии для защиты диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук, пришёл молодой исследователь, чьи труды получили мировое признание. Но Юрию Валентиновичу Кнорозову не суждено было стать кандидатом.
Учёный совет после тайного голосования вынес иное решение: соискателю присвоили степень доктора исторических наук.

Иллюстрации:
Сова, владычица 13го неба (для женщин), дурное предзнаменование


(под знаком) Кетсаля трижды благословенна женщина
(под знаком) попугая беда (для второй женщины)

принимает жертву бог Солнца
Пригнимает жертву бог Ицамна
принимает жертву бог Громовержец

При переводе текста Дрезденской рукописи на странице 66 Кнорозову встретилась такая фраза: ЧУ-КА-АХ КААШ-ИХ ТООК-ТЕ К`ИН-ТУН- захватил бога дождя Сжигающий леса. Засуха.
Иероглиф «захватил» весьма похож на записи на камне, часто повторяющиеся на строениях. На одном из каменных текстов города Йашчилана он проглядывается особенно явно.


Если вспомнить, что храм сооружался правителем Йашчилана в честь военной победы, связанной с захватом множества пленных, это не удивительно. Вот перевод записи:
«В день (когда от начальной даты) прошло 9 бактунов, 12 катунов, 8 тунов, 14 виналей и (ещё) 1 день (в день) 12 имиш 27 (числа) четвёртого месяца луны (в котором?) 29 дней (?), (в день) 4 месяца Пооп, правитель… захватил… вождей семи племён… да будет (он) править трижды (по) двадцать».
Многоточиями обозначены иероглифы, не поддающиеся чтению. Скорее всего здесь даны имена собственные то ли поверженных вражеских вождей, то ли самих племён. Выражение «трижды» означает многократность, потому «трижды по двадцать» означало как у нас «во веки веков».

Как все начиналось – происхождение.
Период, на протяжении которого существовала древняя цивилизация индейцев майя достаточно продолжительный – начиная приблизительно с 500 года до нашей эры до 1200 года нашей эры. Период наибольшего развития данной древней цивилизации пришелся на 300 – 900 годы нашей эры. Самое первое письмо, которое дошло до нашего времени, датируется приблизительно 250 годом до нашей эры.
Однако, по сведениям ученых и историков, письменность в этой цивилизации развилась намного раньше. Согласно последним археологическим находкам стало известно, что цивилизация майя существовала еще раньше – приблизительно три тысячи лет до нашей эры. Приблизительно в 1566 году первый епископ Юкатана (Yucatan) Диего де Ланда (Diego de Landa) компилировал ключ к суллабари (syllabary) майя.
Суллабари (syllabary) состоял из 27 испанских писем и иероглифов майя.
Именно этот труд впоследствии стал известен как алфавит Ланды. Этот труд Диего де Ланда (Diego de Landa) очень сильно помог расшифровывать те письма, которые дошли к нам с глубокой древности, несмотря на то, что некоторые предположения Диего де Ланда (Diego de Landa) были ложными.

Например, Диего де Ланда (Diego de Landa) считал, что письменность была алфавитной. На протяжении достаточно длительного периода времени, многие из ученых полагали, что письмена, которые дошли к нам во времени существования майя – это вообще не язык, либо это не полный источник информации. Первым главным крупным достижением в расшифровке письменности майя было то, что приблизительно в 1950-ых годах русский этнолог Юрий Валентинович Кнорозов предположил, что письмена майя, по крайней мере частично? фонетические и представил вариант языка майя. Следует сказать, что идеи Кнорозова не поддерживались другими этнологами, учеными и историками, которые изучали письменность народов майя, однако, в конечно счете Юрию Валентиновичу удалось доказать правильность своих выводов.

Следующий шаг в расшифровке письменности народов майя был сделан в течение семидесятых и восьмидесятых годов прошлого века.
В этот период очень сильно увеличилось число лингвистов, пытавшихся расшифровать письмена майя. На сегодняшний день большая часть текстов майя, которые дошли до наших дней, уже расшифрована. Хотя, справедливости ради, следует сказать, что есть все еще неизвестные письмена.

Язык майя и, соответственно, письменность, продолжали использовать практически в первозданном виде, по крайней мере, до шестнадцатого столетия. Именно тогда, потомки майя начали изучать письменность и язык, образовав тандем вместе с учеными.

Известные особенности языка и письменности майя.

Письменность майя – это объединение приблизительно 550 анаграмм, которые представляют собой целые слова и 150 силлабограмм (syllabograms), которые представляют собой слоги.
Было также приблизительно сто так называемых глифов (glyphs), которые представляли собой названия мест и имена богов. Как правило, в повседневном обиходе использовалось около трехсот глифов (glyphs).
Подлинные письмена были найдены учеными археологами, такого рода письмена майя были вырезаны на камне, они были написаны на коре, древесине, нефрите, керамике. Некоторые из рукописей были найдены в Мексике, Гватемале и северном Белизе.
Еще одной особенностью письменно майя было то, что достаточно много слов были представлены более, чем одним глифом (glyphs).
Как правило, письмена наносились в виде соединенных вертикальных колонок, читать их нужно было слева на право, а также от вершины к основанию, по своеобразной зигзагообразной траектории.

История письменности

Дрезденский кодекс
мадридский кодеск
парижский кодекс
Кодекс Grolier

Когда иероглифическое письмо было запрещено испанскими монахами, а древние книги сожжены, индейцы майя стали записывать свои пророчества, мифы, хроники не иероглифами, а латинскими буквами. Так в ХVI веке сразу после конкисты появились книги «Чилам-Балам», повествующие об историческом прошлом и религии майя. Так дошел до наших дней важнейший литературный памятник, единственное произведение эпоса майя - «Пополь Вух» («Книга народов»).

Предисловие
«Пополь Вух» («Книга народов»).

Юрий Кнорозов: великий дешифровщик

Шли мы вместе тогда, и короткий наш путь
Озарили лучи восходящего солнца…
Ю. Кнорозов, 1941 г

Юрий Валентинович Кнорозов (19 ноября 1922 - 31 марта 1999) - советский лингвист и историк, специалист по эпиграфике и этнографии; основатель советской школы майянистики. Доктор исторических наук (1955). Лауреат Государственной премии СССР (1977). Кавалер Ордена Ацтекского Орла (Мексика) и Большой Золотой Медали (Гватемала).

Известен своей решающей ролью в дешифровке письменности майя, в продвижении математических методов исследования неизвестных письменностей. Кроме того, группа исследователей под руководством Кнорозова предложила дешифровку письменности долины Инда, которая, однако, пока не является общепризнанной.

Юрий Кнорозов стал национальным героем Мексики за открытие тайны письменности древних индейцев майя, которую он исследовал, ни разу не побывав ни в Мексике, ни в других странах Южной Америки и вообще не выезжая за пределы СССР.
Научная деятельность Юрия Кнорозова проходила в Музее антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) Российской академии наук.

В 1995г. в посольстве Мексики в Москве ему был вручен серебряный Орден Астекского Орла. Эти ордена вручаются мексиканским правительством иностранным гражданам, имеющим исключительные заслуги перед Мексикой. Эта награда имела для Кнорозова особое значение. Получив ее, он сказал по-испански: «Mi corazn siempre es mexicano» («Сердцем я всегда остаюсь мексиканцем»).

Последней осуществившейся научной мечтой Кнорозова стала поездка в 1997г. на юго-запад США, в так называемые «Четыре Угла», откуда, по его представлениям некогда пришли в Мексику очень далекие культурные предки майя.

Великий дешифровщик умер 30 марта 1999г в возрасте 77 лет. Совсем немного оставалось до выхода в свет в Мексике трехтомного издания под названием «Дешифровка, Каталог и Словарь “Шкарет” Юрия Кнорозова». Он умер в одиночестве в коридоре одной из городских больниц. Множество людей собрались для прощания с великим ученым, не помещаясь в тесном больничном морге. Ему очень нравилась Невская Лавра, но похоронили его на новом кладбище, уже за городской чертой. Чем-то его похороны напоминали неприкаянную кончину Паганини. Но у гениев все происходит не так, как у обычных людей. А Юрий Валентинович Кнорозов был гениальным ученым, чей вклад в науку по праву относится к величайшим открытиям ушедшего XX века.

Автор популярных научно-фантастических романов «Астровитянка», «Теория катастрофы» и «Возвращение астровитянки», доктор физико-математических наук Ник. Горькавый готовит к публикации сборник своих научных сказок под названием «Звёздный витамин». Предлагаем вам первыми прочитать новую сказку из этой книги.

В самой середине ХХ века жил в Петербурге молодой человек по имени Юрий Кнорозов. Был он лингвистом, специалистом по древним языкам. А домом ему служила маленькая комнатка, заполненная книгами до самого потолка, в знаменитом петербургском музее - Кунсткамере. Кнорозов разбирал музейные экспонаты, пострадавшие от недавней страшной войны, а в свободное время изучал странные рисунки древних индейцев майя.

Юрий заинтересовался их разгадкой, прочитав работу авторитетного немецкого исследователя Пауля Шелльхаса, заявившего, что письменность индейцев майя, создавших в экваториальных джунглях Америки поразительную тысячелетнюю цивилизацию, навсегда останется нерасшифрованной. Кнорозов не согласился с немецким учёным. Молодой лингвист воспринял проблему расшифровки письменности майя как личный вызов: каждая загадка должна иметь отгадку!

Конечно, капитулировать перед секретом индейских иероглифов нельзя, но как разгадать смысл этих странных округлых рисунков?

Судьба улыбнулась молодому учёному. В один прекрасный день Юрий нашёл среди старых книг, уцелевших от огня войны, два редчайших тома: «Кодексы майя», изданные в Гватемале, и «Сообщение о делах в Юкатане» Диего де Ланды.

История этих книг уходила корнями в далёкое и драматическое прошлое.

В 1498 году Христофор Колумб открыл Америку - новый континент, богатый золотом, землёй, людьми и разными диковинами. В Новый Свет хлынули испанские конкистадоры (см. «Наука и жизнь» № 9, 2009 г., c. 86). Огромные государства инков и ацтеков рухнули под ударами дерзких пришельцев, закованных в металлические латы и скачущих на удивительных животных, называемых лошадьми. Ружья испанцев, которые рождали гром и убивали на расстоянии, казались индейцам орудием богов. Вместе с солдатами в Америку прибыли католические монахи - обращать новые языческие народы в христианскую веру. Эти священники стали фактическими правителями новых земель.

На полуостров Юкатан, населённый индейцами майя - интеллектуалами доколумбовой американской цивилизации, испанцы высадились в 1517 году, но, в отличие от инков и ацтеков, майя упорно сопротивлялись завоевателям. Лишь тридцать лет спустя испанцы овладели Юкатаном, правда, сражения с непокорными индейцами в дальних провинциях продолжались ещё почти двести лет.

В 1549 году на Юкатан прибыл монах-францисканец Диего де Ланда. Он рьяно взялся искоренять язычество и ересь среди индейцев. Монаха возмущали принятые среди индейцев приношения в жертву богам живых людей. Он решительно насаждал христианскую религию, используя пытки и костры, на которых сжигали непокорных.

Цивилизация майя насчитывала четыре тысячелетия. У индейцев были своя письменность и даже библиотеки рукописных бумажных книг, называемых кодексами. Кодексы не имели переплёта и складывались гармошкой.

Де Ланда писал про индейцев майя:
«Эти люди употребляли также определённые знаки или буквы, которыми они записывали в своих книгах свои древние дела и свои науки. По ним, по фигурам и некоторым знакам в фигурах, они узнавали свои дела, сообщали их и обучали. Мы нашли у них большое количество книг с этими буквами, и, так как в них не было ничего, в чем не имелось бы суеверия и лжи демона, мы их все сожгли; это их удивительно огорчило и причинило им страдание».

Епископ Диего де Ланда, сжигая книги майя, которые рассказывали не только об истории и астрономии, но и об языческих богах, поступал в согласии со средневековыми обычаями церкви. Архиепископ Мехико дон Хуан де Сумаррага складывал костры из рукописных книг ацтеков, испанский кардинал Хименеса велел сжечь 280 тысяч томов из библиотеки Кордовы, собранной арабами. Но история жестоко наказывает людей, сжигающих книги. Века инквизиции закончились утратой влияния церкви.

Диего де Ланда практически уничтожил всю литературу индейцев майя. Сегодня в мире осталось всего три кодекса. Эти рукописные книги хранятся в мадридском, дрезденском и парижском музеях как бесценные реликвии.

Индейцы прятали от инквизиторов свои кодексы в гробницах и пещерах, но там их губил влажный экваториальный климат. Слипшиеся в известковые комки древние кодексы из индейских гробниц ещё ждут своих исследователей. Технологии будущего должны помочь раскрыть и прочитать хрупкие страницы. Эти непрочитанные книги смогут многое рассказать об интереснейшей древней культуре индейцев.

Диего де Ланду поразила цивилизация майя. Он вёл записи о нравах и обычаях майя и даже попробовал с помощью грамотных индейцев установить соответствие между испанским алфавитом и иероглифами майя, которые он принимал за буквы индейского алфавита. Записи Ланды нашёл в испанских архивах и опубликовал триста лет спустя французский исследователь Брассёр де Бурбур.

Книга, написанная епископом Ландой, и кодексы майя, избежавшие сожжения на кострах, разведённых по его же воле, вызвали ожесточённые споры среди современных лингвистов. Ланда записал три десятка иероглифов майя в качестве букв алфавита, но исследователи вскоре поняли, что индейские иероглифы не могли быть буквами - их слишком много. И хотя индейцев майя к ХХ веку уцелело немало, среди них не осталось никого, кто знал бы древнюю письменность и мог бы помочь учёным.

Главным специалистом в мире по расшифровке письменности майя считался Эрик Томпсон - американский учёный британского происхождения. Он много сделал для раскрытия тайн цивилизации майя. Даже в свадебное путешествие они с женой отправились в американские джунгли, верхом на мулах, выбрав маршрут так, чтобы попутно исследовать развалины древнего города майя.

Томпсон отвергал мысль о том, что иероглифы майя представляют собой буквы или слова. Он считал их символами, картинками, которые выражают идеи, а не звуки. Например, красный свет светофора - символ, который не соотносится со звуком. Его нельзя произнести, но, подобно иероглифам майя, он сообщает идею: идти через дорогу нельзя.

Символическая теория Томпсона превращала расшифровку иероглифов майя в практически невыполнимое дело - попробуйте достоверно догадаться, какой символический смысл вкладывали индейцы в каждый из многих сотен своих рисунков! Томпсон с большим пренебрежением относился к книге епископа Ланды: «Знаки, которые приводит де Ланда, - недоразумение, путаница, глупости... Можно растолковывать отдельные рисунки. Но вообще письменность майя никто и никогда не сможет прочитать!..»

Мало того, что теория Томпсона была ошибочна, она мешала расшифровке иероглифов майя ещё и тем, что учёный, будучи мировым авторитетом, не терпел в майянистике инакомыслящих. Случалось, выступит какой-нибудь лингвист против теории Томпсона - и вскоре оказывается безработным.

Но судьба Кнорозова от мнения Томпсона не зависела. Юрия не устраивала американская символическая теория, и он несколько лет ломал голову над разгадкой тайны рисунков майя.

Кнорозов засыпал в своей маленькой комнатке утомлённый дневной работой и размышлениями, и ему снился берег Карибского моря. Индейцы сидят у костров, что-то рассказывают друг другу, смеются. Юрий напряжённо вслушивается в их речь, пытаясь различить знакомые слова, - и не может. Как ему хотелось попасть в страну майя и побродить среди развалин индейских храмов! Казалось, сама древняя земля индейцев подскажет всё время ускользающий ключ к расшифровке индейских иероглифов. Но мечта о поездке в Центральную Америку была в те времена совершенно несбыточной. Молодому учёному приходилось пользоваться тем, что было в его распоряжении.

Кнорозов внимательно изучил книгу Ланды. Монах старательно записывал факты, но почему же он так напутал с алфавитом майя? Да потому, что был малообразованным человеком и вряд ли имел представление о других видах письменностей. К тому же, пробуя соотнести иероглифы майя с хорошо знакомым латинским алфавитом, де Ланда привлёк в помощники индейцев.

Молодой исследователь представил себе, как это было. Он словно услышал разговор двух людей: одного - смуглого и полуголого, другого - бледного, в тёмной глухой одежде.

Вот испанский алфавит... - епископ произносит вслух названия первых букв латинского алфавита. - Теперь напиши мне знаки вашего языка, соответствующие этим буквам!

Индеец майя угрюмо слушает монаха. Он ненавидит епископа-пришельца, который беспощадно уничтожает книги и культуру его народа. Индеец понимает, что епископ требует невыполнимого - у майя нет трёх десятков букв, из которых можно составлять слова, как это делают европейцы.

Усмехнувшись, индеец выполняет требование епископа на свой лад. Он прислушивается к названиям латинских букв и записывает тот иероглиф майя, который звучит примерно так же, как звуки, вылетающие изо рта епископа, - каждая буква любого алфавита при назывании превращается в слог: буква К - в «ка», а буква Л - в «эль». Вот индеец и привёл наиболее близкие к звучанию этих слогов иероглифы.

Хорошо! - хвалит епископ своего помощника, который мысленно над ним потешается. - Теперь напиши какую-нибудь фразу.

Помощник выводит: «Я не могу».

Мы никогда не узнаем, что имел в виду индеец майя - невозможность выполнить требования епископа либо объяснить ему принципы языка майя, или эти слова выражали просто крайнюю усталость...

Кнорозов словно очнулся ото сна. Он понял, что индеец передал иероглифами звучание названий латинских букв! Тем самым он послал сообщение через века - вот так произносятся некоторые иероглифы майя. Звуки речи или фонетика - вот ключ к разгадке письменности майя, и он хитро скрыт в книге недалёкого варвара Ланды. Тем самым книга хоть частично восполняет тот урон, который неистовый монах нанёс мировой культуре, сжигая бесценные книги древней цивилизации.

Кнорозов опубликовал статью, в которой предложил новый принцип расшифровки иероглифов майя. Молодой учёный обосновал идею, что иероглифы майя можно читать вслух. Каждый из них соответствует не предмету или букве, а отдельному слову или слогу, а из слогов можно составить множество слов, обозначающих оленя, собаку, дом или имя друга. Эти слова можно произнести, можно спеть, выкрикнуть или шепнуть. Звучание их можно сопоставить с тем языком, на котором говорят современные майя. Помогло расшифровке и то, что Юрий знал слово «какао»: на фреске майя индеец держал чашку с какао, и она была подписана иероглифами.

Теория русского лингвиста вызвала бурю негодования у Томпсона. Работа Юрия Кнорозова обесценивала труд всей жизни американского исследователя - только что выпущенный каталог с полным собранием иероглифов майя и их интерпретацией как символических рисунков. Между двумя учёными разгорелась ожесточённая полемика на страницах научных журналов. За ней пристально следили другие исследователи, ломавшие голову над индейскими иероглифами, найденными не только в бумажных кодексах, но и на каменных руинах сотен городов майя в джунглях Юкатана.

Томпсон спорил не только с Кнорозовым - в среде американских исследователей он, будучи авторитетом номер один, тоже старательно выпалывал ростки инакомыслия. Но истина всегда побеждает.

Кнорозов подготовил кандидатскую диссертацию о расшифровке письменности майя. Работа была настолько впечатляюща, что молодому учёному присвоили звание не кандидата, а сразу доктора наук. Его теория давала способ прочтения любых текстов майя, превращала расшифровку индейской письменности в реальность.

Постепенно даже американские сотрудники Томпсона признали справедливость трактовки русского учёного. Исследователь индейских городов Татьяна Проскурякова с помощью метода Кнорозова сумела прочитать иероглифы, найденные на каменной стене в древнем городе Паленке. Они оказались жизнеописанием правителей майя.

К Юрию Валентиновичу Кнорозову пришло мировое признание: в России он получил Государственную премию, президент Гватемалы пригласил его посетить земли древних индейцев и вручил Большую золотую медаль, а президент Мексики наградил русского учёного серебряным орденом Ацтекского орла - высшей наградой для иностранцев. Но важнее всего было то, что сбылась мечта Кнорозова - он своими глазами увидел страну древних майя. Сидя на берегу тёплого моря под шелестящими пальмами, учёный смотрел на южные звёзды и был счастлив.

Томпсон, не соглашавшийся с теорией Кнорозова, написал коллегам гневное письмо, в котором предрёк, что к 2000 году его символическая трактовка иероглифов майя полностью победит фонетическую теорию Кнорозова. Письмо было опубликовано в 2000 году, уже после смерти Томпсона и Кнорозова, но к этому времени все учёные мира признали правоту русского лингвиста, который вернул язык онемевшей цивилизации майя - грандиозной и уникальной.

Благодаря труду Кнорозова мы узнали имена реальных людей, живших тысячелетия назад: художников и скульпторов, императоров и жрецов. Древние индейцы выращивали урожай, разгадывали тайны небосвода, защищали родные города от врагов (см. «Наука и жизнь» №№ , , 2010 г.). Они заслужили своё право остаться в истории мира, и помог им в этом тысячелетие спустя один молодой человек, живший в тихой музейной комнатке в Санкт-Петербурге.

Письменность майя. Общая характеристика

Вряд ли удастся найти другую область научных исследований, в которой при столь большом количестве затраченных усилий результаты труда были бы столь же мизерными, как при попытках расшифровать письменность майя. Суть проблемы состоит не в том, что нам абсолютно непонятно содержание надписей, а в том, что существует разница между пониманием общего значения знака и возможностью подобрать ему в языке майя эквивалент. Больше всего успехов достигнуто в расшифровке тех иероглифов, значения которых связаны с календарными датами или с астрономией. Например, уже к середине XIX в. французский аббат Брассер де Бурбур, изучив рукопись «Сообщения о делах на Юкатане» Диего де Ланды, сумел при помощи сведений, сообщаемых этой книгой, расшифровать иероглифы, обозначающие дни календаря майя, и правильно интерпретировать систему счисления, основанную на точках и черточках, примеры которой имеются в кодексах майя. Исследователям быстро удалось понять, что тексты майя записывались в две колонки, слева направо и сверху вниз. К концу XIX в. ученым Европы и Америки удалось расшифровать практически все иероглифы майя, связанные с календарем и астрономией: знаки, обозначающие числа 0 и 20; знаки, которые служили для обозначения сторон света и связанных с ними цветов; знак, обозначающий планету Венера. Удалось также расшифровать иероглифы, обозначающие месяцы календаря, рисунки которых были приведены в книге Ланды, и календарную систему «длинного счета». В начале 30-х годов XX в., в результате очень успешного сотрудничества между астрономами и специалистами в области письменности майя, удалось найти решение загадки так называемой «лунной последовательности». Но после таких научных триумфов успехов в этой области становилось все меньше и меньше. Это привело к тому, что некоторые пессимисты начали совершенно необоснованно выдвигать гипотезы, будто в этих текстах и не содержалось ничего, кроме заклинаний, относящихся к культу, связанному с календарем и астрономией. Если в качестве базисной предпосылки мы примем предположение, что у майя существовала-таки некая система иероглифов, используемых для записи текстов, не связанных с календарем, то окажется, что существует весьма ограниченное количество вариантов, что могла представлять такая система. Здесь следует вспомнить, что в пиктографических системах письменности каждый знак является не чем иным, как изображением того предмета, на который он ссылается, – для некоторых примитивных народов мира этого достаточно. Совершенно очевидно, что нельзя изобразить в картинках все, что необходимо передать. И как указывает профессор Лаунсбури, именно поэтому каждая из известных систем письменности, которая не является просто набором пиктограмм, развивается в двух направлениях – ее знаки приобретают семантический и фонетический аспект.

Развитие семантического аспекта знака означает, что определенный символ начинает выражать абстрактное понятие, которое не имеет однозначного визуального соответствия. Примером такого процесса может служить изображение пламени, используемое для выражения понятия «горячий». Подобные принципы развития смысловых значений в иероглифической письменности являются практически универсальными. Через подобные стадии развития прошли письменные системы большинства языков мира, использующих иероглифику. Применяемая в чистом виде, подобная система может быть названа идеографией, и для прочтения записанной с ее помощью информации не требуется корреляции такой системы с каким-либо конкретным языком. К подобным идеографическим системам относятся наборы математических символов, например используемая современной цивилизацией система арабских цифр, для которых в каждом из языков мира имеются свои собственные названия. То же самое справедливо и для системы счисления майя, основанной на употреблении точек и черточек.

В чистом виде идеографические системы письма практически никогда не употребляются, поскольку из-за большой смысловой нагрузки каждого знака записанную информацию невозможно декодировать однозначно. Большинство народов, имеющих системы письменности, старалось сократить двусмысленность, и вместо использования идеографии предпринимались попытки сближения систем письменного языка с фонетической системой языка устной речи. Самым простым и общеизвестным примером того, как это можно осуществить, являются шарады и ребусы, в которых идеографические символы используются для передачи фонетического звучания слова или слога. Несомненно, что, будучи детьми, мы все с удовольствием пытались решить такие ребусы, но для таких народов, как миштеки и ацтеки, система письменности, основанная на подобных принципах, была единственной, которую они знали. Но даже такая, «шарадная», система записи не исключает двусмысленности. Большинство древних систем письма, такие, как китайская, шумерская или египетская, являются тем, что называется «логографией», – в каждой из этих систем иероглиф, который обычно обозначает целое слово, является конечной формой развития идеографического, или «шарадного», символа. Но гораздо чаще один и тот же иероглиф объединяет в себе и семантическое и фонетическое значение и является, таким образом, сложным знаком. Одним из типов таких знаков являются «шарадные», фонетические символы, к которым добавляется какой-либо указатель их семантического значения. Другим типом являются семантические, то есть идеографические, знаки, связанные с фонетическими указателями. Поскольку с течением времени языки обычно изменяются, фонетический компонент записи постепенно становится все менее и менее очевидным, что хорошо видно на примере китайского языка. Но гораздо более серьезной проблемой письменности, основанной на логографической системе, является ее громоздкость: для того чтобы научиться читать на китайском языке, необходимо запомнить по крайней мере семь тысяч знаков. Процесс упрощения письменности неизбежно приводит к тому, что все более и более важную роль начинает играть система записи фонетического звучания слова. Поэтому обычно возникает что-то вроде слоговой азбуки, состоящей из фонетических символов. Поскольку количество фонем – самых мелких частей, которые можно выделить в звуковой речи, – в любом языке ограничено, количество знаков такой азбуки тоже будет ограниченным. На конечной стадии развития письменности, когда происходит четкое отделение фонем друг от друга, возникает алфавит, который заменяет слоговую азбуку, обычно состоящую из сочетаний согласный – гласный. Это является последним шагом на пути упрощения системы письма.

Рассмотрев вкратце суть проблемы, стоит задаться вопросом: какой же была та система, которую майя использовали для записи текстов? Среди прочих материалов епископ Ланда оставил нам и знаменитый «алфавит», в котором насчитывается 29 знаков. Несколько достаточно видных специалистов по майя предпринимали попытки использовать его для того, чтобы прочитать кодексы майя и другие тексты, но все они потерпели неудачу. Некоторые из них не постеснялись даже объявить о том, что этот «алфавит» представляет собой не более чем фальсификацию. Более осторожные исследователи придерживались мнения, что эта система не является алфавитом в том смысле, который мы привыкли вкладывать в это слово. Например, в «алфавите» Ланды присутствуют целых три знака, обозначающие звук «а», два – обозначающие звук «б», и два знака, обозначающие звук «л». Во-вторых, некоторые из знаков снабжены комментариями, прямо указывающими на то, что они обозначают слоги, например «ма», «ка» и «ку». Это важное обстоятельство мы рассмотрим несколько позже.

После того как практически полную неудачу потерпели все попытки прочитать тексты майя, используя систему Ланды в качестве настоящего, фонетического алфавита, некоторые из исследователей бросились в другую крайность, заявив, что система письменности майя была чисто идеографической, хотя в ней, возможно, присутствовали и несколько «шарадных» знаков, которые изредка вставлялись в текст. Таким образом, эти ученые пытались отстоять мнение, что любой из знаков в письменности майя мог иметь столько значений и интерпретаций, сколько их могли придумать жрецы, и что только представители этой касты могли читать священные знаки, которые имели гораздо больше отношения к ритуалам, чем к лингвистике. Эта точка зрения очень сильно напоминает ту, которая бытовала по поводу египетских иероглифов, до того как Шампольон сделал свое великое открытие. Это сходство взглядов на проблему не ускользнуло от внимания советского ученого Ю.В. Кнорозова, специалиста по письменным памятникам, который занимался проблемой древнеегипетских иероглифов. В 1952 г. он начал публикацию серии исследований, в которых вновь поднял вопрос об «алфавите» Диего де Ланды и о возможности использования майя элементов фонетического письма.

В текстах кодексов, если не учитывать различные варианты написания, присутствует примерно 287 знаков. Если система письменности майя была чисто алфавитной, тогда получается, что в языке, на котором написан текст, должно было содержаться именно такое количество фонем. Если же эта система была чисто силлабической, то есть слоговой, тогда количество фонем составляло бы половину. Но это совершенно невозможно с чисто лингвистической точки зрения. С другой стороны, если все знаки текста являются идеограммами, то есть каждый из знаков представляет собой чисто понятийную единицу, в системе письменности майя существовало невероятно малое количество знаков, которых не могло хватать для полноценной коммуникации в рамках довольно развитой цивилизации. С учетом всего этого Ю.В. Кнорозов сумел предоставить убедительные доказательства того, что письменность майя представляла собой смешанную логографическую систему, которая соединяла, подобно системам письменности Китая или Шумера, как фонетические, так и семантические элементы, и что, кроме этой системы, майя имели и другую – достаточно сложную слоговую азбуку.

За отправную точку своих исследований Ю.В. Кнорозов взял «алфавит» Ланды. К этому времени Эрику Томпсону уже удалось показать, что ошибка Диего де Ланды состояла в том, что он, по-видимому, не сумел объяснить тем, от кого он получил свои сведения, что именно он хочет, и местные жители сообщили епископу не значения букв, а их названия. Если взглянуть, например, на первый из знаков «Б» в «алфавите», то сразу видно, что по своим очертаниям этот знак напоминает отпечаток ступни на дороге. На языке юкатеков слово «дорога» звучит как «би», и именно так в испанском алфавите называется буква, обозначающая звук «б». Но в отличие от испанского языка система знаков, использующихся в письменности майя, представляет собой не алфавит, а неполную слоговую азбуку. Кнорозову удалось показать, что широко распространенные в языке слова, звучащие как последовательность согласная – гласная – согласная (С-Г-С), записывались майя при помощи двух слоговых знаков – СГ-СГ, в которых последняя гласная, обычно совпадающая с первой, не читалась. Доказательством того, что майя использовали именно фонетический, силлабический тип письменности, могло бы послужить прочтение знаков, и правильность ряда прочтений, выполненных Кнорозовым, подтверждается тем контекстом, в котором эти знаки появляются в текстах кодексов, и особенно иллюстрациями, сопровождающими некоторые из отрывков текста.

Если бы этим все дело и ограничивалось, то чтение иероглифов майя превратилось бы в очень простую задачу, но, к сожалению, существует еще целый ряд проблем, важную роль играет и правильное понимание значения иероглифов майя. Имеется довольно много свидетельств того, что элементы фонетического письма часто добавлялись к элементам идеографики, для того чтобы облегчить их прочтение. Они добавлялись либо в виде префиксов, которые указывали, каким должен был быть начальный звук слова, либо в виде постфиксов, которые указывали на чтение последней согласной. Если удастся расшифровать значение этих знаков, это позволит значительно продвинуться в дешифровке письменности майя. В этой области предстоит сделать еще очень много – например, одно только окончательное подтверждение семантической и фонетической правильности прочтений Ю.В. Кнорозова требует огромных усилий.

Было бы несправедливо не упомянуть здесь работы Эрика Томпсона и других, которым удалось добиться успехов в расшифровке еще нескольких иероглифов майя, не связанных с календарными датами. Так, заслуживает внимания то, что упомянутый в «алфавите» Ланды знак «ти» по данным современных исследований, представляет собой префикс, имеющий значения предлога места «у», «на», а значение первого из двух знаков, которые Ланда обозначил латинской буквой «и», было расшифровано как соответствующее притяжательному местоимению третьего лица единственного числа со значением «его» или «ее». Томпсону удалось также расшифровать значения нескольких знаков, имеющих отношение к столь важной для языка майя категории числительных. Например, ему удалось выделить идеограмму, которая соответствует слову «те», имеющему значение «дерево» или «лес», – знаку, который использовался при подсчете единиц времени.

Ник. Горькавый Сказка о русском лингвисте, расшифровавшем письменность индейцев майя Страницы из Дрезденского кодекса майя. Если вы думаете, что это древний комикс или сказочная история, значит, неправильно расшифровали книгу майя. Перед вами трактат по астрономии, в

Общая характеристика В писаниях Иоанна, который в последние десятилетия первого века подвел окончательные итоги предшествующих борений апостольской эпохи и передал это наследие будущим поколениям, мы видим объединение иудейско–христианского и