Реферат: Психофизиология познавательных процессов. Психофизиология мыслительной деятельности
Нет более совершенного психофизиологического инструмента, чем речь, которую люди используют для обмена мыслями, сообщениями, приказами, переживаниями и т.п. По определению, речь - это исторически сложившаяся форма общения людей посредством языка. У каждого участника речевого общения механизм речи обязательно включает три основных звена: восприятие речи, ее продуцирование и центральное звено, именуемое "внутренней речью". Таким образом, речь является разноэлементным и многозвенным психофизиологическим процессом. Этот процесс основан на работе различных анализаторов (слухового, зрительного, тактильного и двигательного), с помощью которых происходит опознание и порождение речевых сигналов. Способность человека к анализу и синтезу звуков речи тесно связана с развитием фонематического слуха, т.е. слуха, обеспечивающего восприятие и понимание фонем данного языка. В свою очередь речевое общение опирается на законы конкретного языка, которые диктуют систему фонетических, лексических, грамматических и стилистических правил. Важно подчеркнуть, что речевая деятельность это не только восприятие речевых сигналов и произнесение слов. Полноценное речевое общение предполагает также и понимание речи для установления смысла сообщения. Среди когнитивных процессов речь занимает особое место, поскольку, включаясь в разнообразные познавательные акты (мышление, восприятие, ощущение), она способствует "оречевлению" информации, получаемой человеком. Однако до сих пор не ясны механизмы того, как один человек материализует свою мысль в поток звуков, а другой, восприняв этот звуковой поток, понимает обращенную к нему мысль. Тем не менее естественно-научный подход к изучению речи имеет свою историю. Видное место здесь принадлежит представлениям, сложившимся в русле физиологии ВНД.
Еще по теме 16. Психофизиология речи и мышления:
- 39. Особенности развития мышления у детей с нарушениями слуховой функции. Соотношения в развитии наглядных и понятийных форм мышления
- Современные голоса в психологии Язык определяет мышление или мышление определяет язык?
Мышление, наряду с речью и восприятием, относится, пожалуй, к самым сложным психическим процессам. Самый сложный вид психической деятельности – абстрактное мышление, с которым неразрывно связан процесс речеобразования и восприятия речи.
Мышление – психический процесс, позволяющий структурировать среду без непосредственного контакта с ней путём операций с мысленными образами и символами объектов. Можно выделить несколько основных видов мышления:
– конкретно-действенное мышление – "ручное" мышление, логические манипуляции предметами при непосредственном их восприятии с целью решения какой-либо задачи;
– наглядно-образное мышление – мыслительные операции с представлениями и образами действительности;
– абстрактно-логическое мышление – отвлеченное мышление, логические операции с понятиями, символами, знаками.
Помимо словесно-логического существуют формы эмоционального общения, практического мышления и др. Мышление – это сложнейший вид корковой деятельности человека в процессе приспособления к новым условиям, в разрешении им новых задач. Процессы мышления сводятся к образованию:
1) общих представлений и понятий;
2) суждений и умозаключений.
Раскрытие действительной сложности обоих процессов (процесса превращения мысли в речь и обратного процесса – извлечения основного содержания мысли из речевого сообщения) было связано с успехами психологии и лингвистики.
По мнению Выготского, "мысль есть специфический процесс, сформированный в общественно-историческом развитии на базе той роли, которую играет язык в общественной истории человечества".
Мысль, по мнению Выготского, является сложнейшим обобщённым отражением действительности, направляющимся известными мотивами. "Мысль не воплощается в слове, а совершается в слове" – это исходная позиция Выготского в исследовании мышления и речи.
Основу мыслительного акта составляют процессы анализа и обобщения. Эти процессы зависят от смыслового строения слова и значения слова. Лурия говорит о том, что значение слова является основным орудием мышления. Мысль возникает только в тех случаях, когда у субъекта существует соответствующий мотив, делающий задачу актуальной, а её решение необходимым, и когда субъект оказывается в ситуации, относительно выхода из которой у него нет готового решения.
Единой концепции мышления, достаточно чётко объясняющей суть этого процесса и роль мозговых структур, участвующих в процессе мышления, не существует. Поэтому возможно говорить лишь об отдельных теориях и концепциях, а также о некоторых аспектах мышления в рамках психофизиологических теорий.
Одна из подобных концепций – концепция Карла Прибрама. Основным положением его концепции является допущение о голографическом принципе работы мозга.
Все голограммы в целом обладают рядом интересных свойств, которые делают их потенциально важными для понимания функционирования мозга:
– информация о каждой точке объекта распределяется по всей голограмме и тем самым делает её регистрацию устойчивой к разрушениям; любая малая часть голограммы содержит информацию обо всем объекте-оригинале, а, следовательно, может восстановить её;
– голограмма обладает фантастической способностью к эффективному (восстановимому) хранению информации; информация, включённая в соответствующую систему восстановления, может быть непосредственно размещена и точно восстановлена.
Таким образом, сущность голографической концепции состоит в том, что образы восстанавливаются, если их представительства в виде систем с распределенной информацией соответствующим образом приводятся в активное состояние.
Мышление – продукт языка, но и не только. Источник мышления – длительное состояние активной неуверенности, которая может найти разрешение только путём согласования имеющихся образов.
Мышление включает в себя голографический компонент и манипуляцию символами и знаками.
Символы – это побудители к действию. Они обретают смысл на основе их применения в прошлом и состояния организма, использующего их в настоящем.
Символы как обозначения зависят от контекста, в котором они появляются, создаются, когда действия влияют на чувства, на интересы.
Знаки обозначают какую-то часть внешнего мира, какие-то его свойства. Символы выражают то, что зарегистрировано организмом на основе опыта, и его оценку этого опыта – выделение того, что его интересует, к чему он чувствует склонность.
Символические процессы, по-видимому, возникают благодаря взаимодействию двигательных механизмов с лобной корой и лимбической системой. Участие лобной коры и лимбической системы в интеллектуальном поведении зависит, таким образом, от их функции в организации процессов, обеспечивающих связь с контекстом.
Знаки – это обозначения, отражающие постоянные свойства воспринимаемого мира. Таким образом, знаки – свободные от контекста образования, которые осмысливаются в результате воздействия на этот мир, обозначая и классифицируя его проявления. Символы образуются, так же как и знаки, в результате деятельности, но символ создаёт именно воспоминание об эффекте действия. Следовательно, символы – это зависящие от контекста образования, приобретающие своё значение на основе истории из применения и связывания с состояниями организма, пользующегося этими знаками. Таким образом, символы и знаки – это акты, обозначения мира, сформированные организмом. Поэтому всякое возрастание способности действовать вызовет обогащение знакового и символического поведения.
Здесь, по мнению Прибрама, можно говорить об одном из парадоксов мышления, а именно: способность человека к языку является следствием способности человеческого мозга создавать закодированные сообщения, то есть язык. То есть способность человека к языку изначально заложена в человеческом мозге.
Лингвистические знаки употребляются в символически связанной речи, а лингвистические символы используются в процессах мышления. Речь – символическое использование знаков, мышление – значимое использование символов.
Знаки не зависят от контекста, они являются результатом воздействия ассоциативной коры на входные системы. Значение символа, напротив, определяется контекстом. Существует определённое сходство между символами и другими зависящими от контекста формами поведения, например, теми, которые определяют взаимоотношения людей. В символическом поведении и в регулировании влечений, эмоций, интересов и в распознавании правильного и ошибочного участвуют одни и те же структуры мозга (фронтолимбические структуры переднего мозга, включая лобную кору). Образ в нашем понимании является целостным и голографическим. Знаки создаются, когда наши действия влияют на воспринимаемые образы. Знак – это действие, представляющее воспринимаемый образ. Мы опознаем то, что ощущаем как значительное, почти в тот же момент, когда воспринимаем это посредством своих органов чувств. Знак извлекает значение только из целостного образа и только тогда может заменить его.
Межполушарная асимметрия, по Прибраму, связана с тем, что левое полушарие отвечает за формирование знаков, а правое связано с формированием символов. Тогда возникает вопрос: каким образом обе части мозга объединяются в процессе речи и мышления?
Всякое мышление включает, помимо манипуляции символами и знаками, голографический компонент. Голографические изображения – прекрасные ассоциативные механизмы, они успешно и мгновенно выполняют кросс-корелляционную функцию. Именно эти свойства приписываются мышлению в процессе решения задач – трудность состоит в том, чтобы выяснить, какой нервный механизм участвует в этом процессе. Эта трудность является следствием другого свойства: голограммы образуются путём преобразования, которое при простом повторении восстанавливает оригинал, из которого было составлено голографическое изображение. Голограммы – это "катализаторы мысли". Хотя они сами остаются неизменными, они входят в процесс мышления и облегчают его.
Мысль – поиск уменьшения неопределённости с помощью распределенной голографической памяти, то есть стремление приобрести необходимую информацию.
Когда задача вызывает работу мысли, субъект чаще всего начинает искать контекстные или структурные соответствия, а не просто специфические элементы информации. Эти соответствия чаще всего обнаруживаются, когда операция кодирования осуществляется в голографической форме. По-видимому, сила мысли при решении задач заключается в возможности неоднократного возвращения к тем структурным образам, которые и обеспечивают функцию повторения и способствуют тому, что в памяти происходят дополнительные распределения следов. Если их правильно использовать, они создают новые возможности для решения проблем.
Мысль, подобно интересу, определяется как обращение к внутренним механизмам для осуществления контроля над этим переживанием.
Поддержание интереса требует возбуждения какого-либо сенсорного рецептора, соответственно возникшему эмоциональному состоянию, то есть чему-то во внешнем мире, что может быть объектом интереса. Напротив, мысль становится самодовлеющей частью внешнего мира. Между сообщением, направляемым интересом и сообщением, направляемым мыслью, существуют следующие различия:
– при наличии интереса вызванное им сообщение носит характер непосредственности;
– когда сообщение обдумано, оно становится разумным.
Эмоциональные и мотивационные интересы могут быть столь же закономерно детерминированы, как и разумная мысль. И более того, разумное мышление может быть нерациональным, тогда как непосредственный интуитивный подход к сложной ситуации часто может быть более творческим и плодотворным.
Еще одна концепция мышления связана с изучением механизмов мышления. Проводилось изучение структуры корковых связей при решении различных мыслительных операций. Основаниями этой концепции явились идеи отечественных психофизиологов:
– идея Н.Е.Введенского – А.А.Ухтомского о том, что связь между нервными структурами возникает на основе уравнивания ритмов их деятельности;
– идея М.Н.Ливанова и В.С.Русинова о том, что эти ритмы находят отражение в частотных параметрах ЭЭГ.
Из всего этого можно сделать вывод о том, что синхронизация частотных характеристик биопотенциалов мозга может явиться условием и индикатором внутрикорковой связи.
Простой и достаточно симметричный рисунок связей, характерный для состояния покоя, при умственной работе изменялся. Связи начинали сходиться к определённым областям коры, образуя центры связей, названные фокусами взаимодействия. При этом топография фокусов взаимодействия оказалась специфичной для мыслительных операций разного знака. Так, при образном мышлении фокусы локализовались преимущественно в теменно-височных областях, а при абстрактно-вербальном – в лобных отделах коры. Пространственные задачи, включавшие элементы обоих видов мышления, характеризовались образованием фокусов на более ранних этапах в задних, а затем и в передних отделах коры. Испытуемому давалось задание мысленно построить зрительный образ из набора простых элементов. На этапе нахождения образа фокусы были расположены в затылочных и височных (зона опознания) отделах, а на этапе конструирования – в лобной коре. Причем нахождение решения при всех типах задач, даже если речевой ответ не требовался, сопровождалось (или определялось) включением в функцию вербальной левой височной зоны.
Из всего этого следует вывод: важный признак организации корковых связей при мышлении – конвергенция к определённым фокусам взаимодействия. При этом связи, подходящие к фокусу, устанавливаются на разных частотах, именно это обстоятельство лежит в основе образования фокуса, так как связи на одной частоте образовывали бы однородную сеть, не имеющую центров. Можно предположить, что каждая из связей приносит к центру из определённой области коры или подкорки свою информацию. В фокусе эта информация может быть сопоставлена и перекомбинирована определённым образом.
Таким образом, основная функция фокуса – информационный синтез. Предполагается, что на основе происходящего в фокусе сопоставления достигается конечная цель мыслительного процесса в виде нахождения решения.
Помимо того, что лобные отделы коры связаны с абстрактным мышлением, медиальные отделы лобной коры имеют отношение к способности выстраивать и хранить в памяти события как последовательно развертывающиеся во времени. На этой основе и возникает способность к прогнозу и планированию. Активация лобных отделов усиливается при увеличении трудности задачи и наличии конфликтной информации и уменьшается по мере усвоения и автоматизации навыка. При нахождении решения фокусы взаимодействия возникают в сенсорных речевых зонах коры. Это указывает на обязательное включение речевых функций на завершающем этапе мыслительных действий, и на то, что этот процесс происходит с участием механизмов информационного синтеза.
Мышление, несомненно, самый сложный и фундаментальный психический процесс. Вклад мозговых структур в процесс мышления не одинаков. Основная роль принадлежит лобным отделам коры, моторным зонам, речевым зонам. Но в процессе мышления принимают участие и низшие отделы головного мозга, поэтому весь мозг в целом участвует в процессе мышления. Сложность состоит в локализации тех отделов мозга, которые связаны с мыслительными процессами. Ещё одна сложность более высокого порядка заключается в выяснении самого принципа мыслительной деятельности и участия мозга в мышлении. Попытка чисто физиологического описания мышления в терминах состояний мозга оказывается тщетной. Процесс мышления возможно изучить, в частности, по результату. Поскольку мышление тесно связано с речью, то одна из проблем в изучении мышления – это процесс превращения мысли в речь и обратно.
(создан на базе прошлогоднего реферата)
Мышление представляет собой высшую форму отражения действительности, и, по мнению И.М. Сеченова, в его основе лежит рефлекторный процесс. Мышление подчиняется общему закону всех психических процессов: возникает в результате внешних возбуждений и отражает реальную действительность. Процесс отражения осуществляется в результате аналитико-синтетической деятельности мозга, которая составляет «реальную сторону» психики. Отсюда ведущая линия учения И.М. Сеченова -признание единства познавательного процесса в его развитии от ощущения к мышлению. Это единство обусловливается тем, что даже самое отвлеченное мышление является «продолженным анализом», «продолженным синтезом» и «продолженным обобщением» чувственно отраженных внешних воздействий.
Рефлекторная теория мышления И.М. Сеченова была развита в учении И.П. Павлова о двух сигнальных системах и об их взаимодействии. И.П. Павлов экспериментально доказал рефлекторную природу мышления и открыл ее физиологическую основу -вторую сигнальную систему.
Мысль развивается из ощущения, и язык есть главнейшее условие перехода от чувственного отражения к абстрактному мышлению. Акты мышления можно рассматривать как «формы психической деятельности, которые, воплощаясь в слова, дают словесные образы, известные всякому под именем предложений (или суждений) и силлогизмов». Вследствие этой особенности рефлекторных процессов мышление есть качественно новая, высшая форма отражения. Мышление вскрывает закономерности, существенные связи объективного мира. Мысль как рефлекторный процесс есть отражение объективного мира, и законы отражательной работы мозга одинаковы для всех людей.
Рефлекторная теория позволила в какой-то степени понять некоторые механизмы мышления, связать воедино те вопросы, которые неизбежно возникали, но прежде не имели общей основы для решения. Речь идет, прежде всего, о материальном субстрате мышления, о взаимоотношении мышления, языка и речи, о связи чувственного и логического, о соотношении слова и образа, о связи мышления и деятельности и т.д. Простейшим мышлением И.М. Сеченов считал мышление чувственными образами: элементарное мышление зарождается в «чувствовании». Возникновение образной мысли можно наблюдать в тот короткий период раннего детства, когда ребенок еще не овладел речью и когда мысль его протекает «в чувственных конкретах». У детей-это ступень, ведущая от первоначального, домыслительного периода, к собственно человеческому, словесному мышлению. Реальная действительность в это время отражается мозгом только в виде непосредственных чувственных восприятий (зрительных, слуховых, обонятельных, вкусовых и т.д.). Такое мышление, опирающееся на чувственные образы, И.М. Сеченов назвал «предметным»; объекты этого мышления -чувственные копии предметов внешнего мира, еще не обозначенные словами. В предметном мышлении он нашел то звено, которое связывает мышление и ощущение, те переходные формы, которые заключают в себе черты ощущения и мышления. Умственное развитие каждого человека непременно проходит «первоначальную школу предметного мышления». Формирующиеся чувственные образы становятся основой элементарного мышления, которое протекает в ощущениях.
И.М. Сеченов выделял в чувственном познании ряд этапов. Первый этап при возникновении предметной мысли-различение предметов, второй - сопоставление целых предметов, их частей и свойств или признаков и их состояний, следующая ступень -установление пространственных и временных связей. Способность узнавать предмет предполагает знание его постоянных особых признаков. Сущность узнавания заключается в сопоставлении предмета с воспоминанием о нем в виде чувственного образа. В процессе сопоставления детализируется и обогащается чувственный образ. Узнавание есть чувственный первообраз сравнения, доступный даже животным. С того момента, как речь дает возможность ребенку общаться с людьми, происходит величайший перелом в его жизни; общение с людьми неизмеримо расширяет его психическое развитие.
Слово является «средством общения» и условием развития мышления. «Когда мысль человека переходит из чувственной области во внечувственную, речь становится необходимостью как система условных знаков, развивающаяся параллельно и приспособительно к мышлению. Без нее элементы внечувственного мышления, лишенные образа и формы, не имели бы возможности фиксироваться в сознании; она придает им объективность, создавая как бы фантом реальности, и составляет поэтому основное условие мышления внечув- ственными объектами. Слова придают «образ и форму» элементам внечувственого мышления и позволяют мыслить о тех отношениях и зависимостях, которые недоступны непосредственному чувству».
Мысль получает прямое выражение в речевой деятельности, становясь доступной другим людям; через речь раскрывается мышление человека. Действительность, отражающуюся в сознании человека, речь облекает «в такую форму, при которой все наши душевные состояния делаются доступными для других». Речь -это «выразитель чувственных процессов и идейных понятий», она - непосредственное воплощение того, что происходит в сознании.
Началом мысли является любое чувственное раздражение, в том числе устная или письменная речь. Возможно и автоматическое включение мыслительного процесса, особенно в случае возникновения доминантного очага возбуждения в мозге. Анализ и синтез продолжаются уже не над «чувственными продуктами», а над «абстрактными». Воздействие слова, как и всех других чувственных впечатлений, вызывает ответную реакцию, которая может выражаться или в движении, или в его торможении, или в ответной речи. Внешний мир с его предметными связями и зависимостями был и будет первичным фактором в развитии мысли, но это не значит, что мысль, заимствуя свои элементы из действительности, только отражает их, как зеркало. Мысль - не фотографический снимок с реальной действительности. Фотографическое отражение не позволило бы познать существенные связи, которые составляют «пружины внешней жизни, придающие ее явлениям определенное значение и смысл». Мышление абстрагирует общее от единичного, отражая в понятиях сущность явлений. Благодаря этому оно глубже отражает единичное и конкретное, так как отвлекается от побочных, случайных связей, маскирующих постоянные, закономерные, объективно существующие связи предметов.
Процесс формирования мышления у ребенка происходит следующим образом. Вначале ребенок мыслит только конкретными, чувственными образами - данная кукла, данная тарелка (слова-интеграторы I порядка). Позднее он обозначает объекты мысли словом, в единичном выделяя общее: кукла «вообще», тарелка «вообще» (слова-интеграторы II порядка). Обобщение происходит дальше: объектом мысли становятся «игрушка», «посуда» - группы несравненно более обширные, чем «кукла» и «тарелка» (слова-интеграторы III порядка). Обобщение обозначается новым словом. Дальнейшее движение мысли в этом направлении приводит к тому, что ее объекты все более удаляются от «чувственной конкретики» к обобщенному понятию - таков путь «продолженного обобщения» (слова- интеграторы IV порядка). Так постепенно от познания единичного, конкретного, специфического ребенок приходит к познанию общего, закономерного, существенного. Соответственно, происходит переход мысли от предметов к свойствам и отношениям, т.е. главными объектами в мысли на место предметов внешнего мира становятся признаки, состояния и отношения их друг к другу.
Можно выделить три наиболее существенных аспекта мышления: принятие решения, распознавание (устойчивый поиск) и стратегия
решения задач. Процесс принятия решения связан преимущественно с деятельностью височных и лобных отделов коры больших полушарий. Устойчивый поиск связан в большей мере с участием теменно-затылочных отделов коры головного мозга. Стратегия принятия решения реализуется при участии лобных, височных и лимбических отделов мозга. Особое значение в организации мышления придают ассоциативной коре. В отличие от специфических центров сенсорных систем, ассоциативная кора -это место обработки информации, поступающей по различным каналам, где текущая информация объединяется с той, что содержится в памяти. Так, ассоциативные поля теменной доли осуществляют интеграцию сведений от специфического сомато-сенсорного центра со слуховой и зрительной информацией, поступающей из височной и затылочной коры. При участии височной коры и гиппокампа происходит интеграция этой сенсорной информации со следом памяти, что делает возможным, например, оценку положения тела и головы в пространстве. Деятельность лобной коры позволяет интерпретировать эти сенсорные раздражители в зависимости от конкретной ситуации. Двусторонние связи лобной коры и лимбической системы обеспечивают эмоциональную оценку ситуации.
При старении эти процессы мышления могут сохраняться на уровне зрелого возраста или даже улучшаться за счет накопления индивидуального опыта. Однако при некоторых нарушениях мозговой деятельности (склероз сосудов головного мозга, болезнь Альцгеймера, инсульт, т.д.) возникают различные формы нарушений мышления (см. ниже).
Таким образом, мышление представляет собой процесс познавательной деятельности человека, заключающийся в обобщенном и опосредованном отражении действительности (внешнего мира и внутренних переживаний).
Расстройства мышления
Под мышлени ем понимают такую форму отражения в сознании человека окружающей действительности, с помощью которой устанавливается взаимосвязь, взаимозависимость, общность, различия предметов и явлений. Мышлени е может быть конкретно-ситуационным (образно-эмоциональным) и отвлеченно-словесным (абстрактно-логическим). В первом случае человек в процессе мышлени я преимущественно оперирует непосредственно предметами и явлениями окружающего мира, во втором - на первый план выступает абстрагирование понятий, отвлечение.
Формы мышлени я обычно взаимосвязаны, взаимозависимы, и преобладание той или иной из них сказывается на индивидуальных особенностях личности. При многих патологических состояниях правильное соотношение мыслительных процессов нарушается. В таких случаях может нарушаться течение ассоциаций (изменяется тип мышлени я, его последовательность, логичность и т. д.) и содержание мыслительных процессов. В последнем случае возникает патологическая продукция - бредовые, навязчивые, сверхценные мысли.
Нарушения течения мыслительного процесса проявляется в замедленности мышлени я, в его заторможенности, скудности, затрудненности. Больной утрачивает способность быстро отвечать на вопросы. Речь его медленна, однообразна, малословна. Заторможенность мышлени я наблюдается при депрессивных состояниях, а также при апатоабулическом и астеническом синдромах.
В ряде случает у больных, находящихся в маниакальном состоянии, можно наблюдать ускоренное мышлени е, которое характеризуется часто сменой представлений, понятий, идей, многословием в сочетании с повышенной отвлекаемостью внимания. Мышлени е у таких больных быстрое, но поверхностное. При обстоятельном мышлени и, сопровождающемся тугоподвижностью, инертностью мыслительного процесса, обнаруживается вязкость, застревание на мелочах, невозможность выделения главного из второстепенного. Такое мышлени е характерно для больных с эпилепсией и лиц с органическими поражениями центральной нервной системы.
Больная Л., 38 лет, страдает эпилепсией с выраженными характерологическими изменениями. На вопрос врача "Как вы себя чувствуете?" отвечает: "Я вам расскажу все честь честью, все как положено. У меня с головой плохо. Я правду люблю и никогда не вру. Это моя сестра все время ругается со мной. Вот вчера приходит домой в синем пальто. Смотрю, у нее одна пуговица оторвана, пальтишко-то у нее без пуговицы оказалось. Как не стыдно, сама работает в магазине, а не может купить пуговичку. Я бы никогда так на улицу не вышла. А ходит как? У нас звонок не работает, так она кулаком стучит. Тут я ей все сказала - и почему пуговицу не пришивает, и про звонок вспомнила, вообще все вспомнила. А она еще ругается. А я больная, у меня с головой плохо:"
В данном случае можно выделить ведущий признак нарушения мышлени я - обстоятельность, сопровождающаяся повышенной детализацией фактов, вязкостью, инертностью, употреблением уменьшительно-ласкательных слов, характерных для речи больных эпилепсией.
При нарушении логичности мышлени я наблюдается разорванное мышлени е. Больной грамматически правильно строит фразы, но логическая связь между ними отсутствует. Начальные этапы развития данной патологии проявляются в ответах "мимо", когда больной отвечает на вопросы невпопад. Например, на вопрос "Сколько вам лет" отвечает: "Я совершенно здоров"; "Что вас беспокоит?" - "Я самый главный военный психи атр мира". В ряде случаев разорванность речи проявляется в виде "соскальзывания" понятий. При этом больной в разговоре часто переходит с одной темы на другую, не связанную с предыдущей по смысл у. В тяжелых случаях имеет место и грамматический распад предложений, когда речь представляет собой набор случайных слов, обрывки фраз, произносимых совершенно беспорядочно, без всякой логической связи. Эту крайнюю степень разорванности мышлени я называют "словесной окрошкой" (нем. Wortsalat) или шизофазией.
Больная Е., 40 лет, отмечается разорванность мышлени я в виде "словесной окрошки". "Время, события, люди: надо мной Кащей Бесфамильный: из Америки: магазины: книги, на них витрины: зеленый свет - наши дети: написаны брошюры: автоматы - люди: машины, магазины: автомат по географии на полу: помощь Красного Креста: муки задержал: три мужик: три окна портят: усатый-полосатый, два автобусных талона: 77 - хозяйка всем: пробиты дырочки: давай тигровую шубу: автоталоны: 25 - это есть: хозяйка своих знаний".
У больных шизофренией мышлени е может быть логично по форме, но по содержанию оно банальное, пустое и сводится к бесплодному мудрствованию. Это так называемое резонерство. Больной может рассуждать следующим образом: "Курица пьет воду, подымая клюв кверху. Отсутствие глотаний требует этого движения. Оно имеет преимущество в том, что курица посматривает периодически по сторонам, нет ли где опасности. Лошадь же, имея мощную мускулатуру пищевода, прекрасно успевает напиться, держа постоянно голову вниз. При резонерствующем мышлени и часто наблюдается симптом "монолога" - больной длительное время рассуждает на второстепенные темы, не пытаясь установить контакт с собеседником.
Нередко встречается так называемое символическое мышлени е, при котором больные в разговоре общепринятые конкретные предметы, символы, метафоры, иносказания подменяют другими, произвольн ыми предметами, словами, выражениями, знаками. В результате явления и предметы окружающего мира приобретают совершенно иное значение. Например, больной, заметив на столе две вилки, случайно скрещенными, утверждает, что для него это означает смерть, одинокий камень на берегу речки означает одиночество, иссохшее дерево - жизнь, сломанный цветок, гром, молнии - крах жизни.
При патологической склонности больных к уединению, замкнутости часто наблюдается так называемое аутистическое мышлени е. Такое мышлени е оторвано от внешнего мира и загружено болезненными мечтаниями. Аутистическое мышлени е характерно для больных шизофренией, шизоидных психопатов.
Несколько реже встречается такое нарушение мышлени я, как персеверация - однообразное повторение одних и тех же фраз, т. е. мышлени е больного как бы застревает на определенных представлениях, и на любые вопросы он дает один и тот же ответ. Персеверация встречается при органических заболеваниях головного мозга, эпилепсии, различных интоксикациях, шизофрении.
При изучении расстройств мышлени я по содержанию из клинической картины больных выделяют бредовые, навязчивые, сверхценные и доминирующие идеи, бредоподобные фантазии.
Бредовые идеи - это болезненно искаженная оценка фактов действительности, неправильные суждения и умозаключения, не поддающиеся коррекции. Они могут быть систематизированными и отрывочными.
В первом случае в суждения больного доминируют логические ошибки, на основании которых он формально правильно интерпретирует внешние явления. Поэтому систематизированный бред иногда называют бредом толкования или интерпретативным бредом. Систематизированные бредовые идеи подразделяются на идеи преследования, открытий, изобретательств, ревности и др. Например, больной считает себя изобретателем "дымоулавливателя". Он длительное время работает над его усовершенствованием, разработал "особый принцип его действия". Предлагает установить "этот аппарат" на всех улицах города для очистки воздуха от выхлопных газов машин.
Отрывочные бредовые идеи (образный бред) развивается на фоне расстройств восприятия, эмоций и характеризуются подвижностью, разноплановостью, незаконченностью болезненных суждений и повышенной их изменяемостью. Отрывочные бредовые идеи имеют много разновидностей.
В начале развития того или иного бредового состояния проявляется так называемый бред отношения. Больному кажется, что окружающие его люди (сослуживцы, друзья, родственники) с подозрением, неприязненно относятся к нему.
По мере прогрессирования заболевания возникают другие бредовые идеи, в частности бред преследования. Больной убежден, что его постоянно преследуют враги. Они не оставляют его в покое, контролируют каждый его шаг, хотят уничтожить, отравить (бред отравления). Больной уверен, что против него организован заговор. Он ведет себя крайне осторожно, иногда вступает в борьбу с мнимыми преследователями (преследуемые преследователи).
При бреде физического воздействия больной убежден, что находится под постоянным действием "атомной энерги и, космических лучей, магнитного поля, радиоаппаратуры, северного сияния", считает, что к этому причастны люди, пытающиеся "уничтожить" его или "обречь на вечные муки". Иногда ему кажется, что на него действуют гипнозом, с помощью которого "читают" его мысли, "навязывают" различные чувства по отношению к родным, близким, к себе самому (бред гипнотического воздействия).
Развивается и так называемый ипохондрический бред. Больной уверен, что страдает неизлечимой болезнью, находит у себя все ее признаки, постоянно жалуется на плохое состояние здоровья, обращается к различным врачам с просьбой всесторонне обследовать его и лечить.
В более тяжелых случаях больной убежден, что его "внутренние органы не работают, сердце сгнило и упало в желудок; в жилах течет не кровь, а гной; вместо внутренних органов плева, все тело мертво, безжизненно, все вокруг уничтожено, все погибло" (нигилистический бред).
Подобное усложнение ипохондрического бреда в сочетании с подавленным настроением - бредом самообвинения (больные бичуют себя за допущенные "неисправимые ошибки", якобы приведшие к гибели семьи, окружающего мира) - сопровождается появлением синдрома Котара. Больной убежден в безысходности своего положения, считает, что он "живой труп", уверен, что "жизнь исчезла" и "наступает гибель всего мира". Этот синдром встречается при тяжелых депрессивных состояниях и нередко сопровождается попытками самоубийства (суицид).
Больная Т., 32 лет, обратилась к участковому врачу с просьбой сделать ей операцию, при этом объяснила: "Когда мне лечили зубы, то сверлили отверстия и вложили в них червей, которые разрушили все десны, съели все во рту, проникли в голову, во внутренние органы. Сейчас я вся стала дефектная, вся мертвая, тело мое нечувствительное. Стала толстой, а была худенькой. У меня нет ничего жизненного, вся грудь треснула, осталась только кожа. Я требую операции, чтобы удалить дефекты, иначе мне не жить".
Симптоматика этой больной указывает на развитие у нее нигилистического бреда.
Нередко встречается бред материального ущерба. Больной заявляет, что его ценности, сбережения исчезают из квартиры, что его тайно обворовывают родные, соседи, решившие "пустить его по миру с сумой". Все свои вещи, деньги он держит под замками; на замки запирает двери, сундуки, шкафы и даже кастрюли. Бред ущерба наиболее характерен в старческом возрасте.
Различают также бред величия. Больной патологически переоценивают собственные достоинства, считает себя великим поэтом, художником, полководцем. Этот бред встречается при маниакальных состояниях.
У больных хроническим алкоголизмом часто проявляется бред ревности (супружеской измены; чаще встречается у мужчин). Больной убежден в неверности супруги, стремится найти улики, неправильно истолковывает факты, поражает нелепостью высказываний и поведения. Бред постепенно может принять генерализованн ый характер.
Больной Р., 38 лет, считает, что жена ему изменяет со своим братом и сыновьями. К такому заключению пришел после употребления спиртных напитков во время семейного торжества. Заметил, что брат жены как-то необычно смотрит на нее, а старший сын подмигивает матери. Брат жены долго стоял в углу, читал газету, и больной решил, что все ждут, когда он уйдет из дому. Считая, что жена ему изменяет, много раз оставлял ее, но снова возвращался. Чтобы доказать неверность жены, посыпал песком лестничную площадку возле квартиры, уходил на время, а затем тщательно искал на нем следы любовников. Постоянно требовал от жены "признания", выискивал "улики" на белье, постели, на лице жены. Однажды вечером, выпив 250 г. водки и 750 г. вина, после очередного конфликта с женой, взял охотничье ружье, залез на чердак соседнего дома и стал "подстерегать" любовников. Когда приехали работники милиции, начал стрелять по их машине.
Навязчивые идеи характеризуются появлением в сознании больного представлений, мыслей, от которых он не может избавиться, хотя и относится к ним критически, в отличие от бредового больного, убежденного в правильности своих болезненных суждений. Такие больные обращаются к врачу, и часто психотерапия дает хороший эффект.
Кроме навязчивых идей, различают навязчивые влечения (мании) и навязчивые страхи (фобии).
Навязчивые влечения к счету носят название арифмомании, к воспоминанию имен когда-то увиденных людей - ономатомании, к воровству совершенно ненужных вещей - клептомании, к поджогам - пиромании и др.
Навязчивые страхи также чрезвычайно разнообразны. Наиболее часто встречается боязнь открытых пространств, широких улиц, площадей, залов. Это так называемая агорафобия. Клаустрофобии, наоборот сопровождаютя боязнью узких помещений, закрытых пространств. Гипсофобия - боязнь высоты. Нозофобия - навязчивая боязнь заразится неизлечимой болезнью. Сифилофобия - боязнь заразится сифилисом. Канцерофобия - боязнь заболеть раком.
Больной Л., 35 лет, страдает неврозом навязчивых состояний. Во время беседы с врачом говорит: "Я постоянно нахожусь в состоянии страха за свою жизнь. С одной стороны, я хорошо понимаю, что со мной ничего не произойдет, и в то же время боюсь, что любое мое действие может отрицательно сказаться на моем здоровье. Когда иду по улице, начинаю непроизвольн о считать какие-нибудь вещи, предметы, будь то столбы, дома, машины. Когда мне кажется, что сосчитал правильно, успокаиваюсь на некоторое время. Если же по каким-то причинам сбиваюсь со счета, возникает страх перед тем, что меня ждет неприятность. Особенно трудно на работе. Окончив какое-то задание, начинаю сомневаться, все ли сделано правильно. Если нахожу, что какая-то деталь выполнена некачественно, сразу же появляются слабость, дрожь, сердцебиение. Чувствую, что уже ничего не могу изменить, переделать, а остается только ждать, чем все это кончится. Я постоянно нахожусь в двойственном состоянии: знаю, что должен работать, обеспечивать материально семью, но не могу взяться за дело из-за невыносимого чувства страха за свое здоровье".
Данного больного преследуют и навязчивое влечение к счету, и навязчивое опасение за свое здоровье. Такие больные, понимая нелепость своих переживаний, пытаются их преодолеть и иногда прибегают к защитным действиям - ритуалам. Например, прежде чем выйти на улицу, больной несколько раз приседает, курит только те сигареты, на которых поставлены четные номера, встает с постели только с правой ноги и т. д. Это на некоторое время облегчает его состояние, и он чувствует себя удовлетворительно.
Навязчивые состояния обычно наблюдаются у людей с тревожно-мнительным характером, при психастении, неврозах, шизофрении.
Сверхценные идеи проявляются в виде эмоционально ярко окрашенных мыслей, которым больной придает особенно важное значение. Объективно же эти мысли не столь важны. Например, больной считает, что его несправедливо уволили с работы, и эта мысль овладевает всем его сознанием.
В отличие от навязчивых состояний сверхценные идеи не сопровождаются тягостным чувством, желанием избавиться от них. Больной со сверхценными идеями глубоко убежден в своей правоте и стремится ее доказать. В отличие от бреда сверхценные идеи имеют реальную основу. Путем убеждения больного или изменения ситуации их удается ослабить или вообще устранить. Сверхценные идеи встречаются при паранойяльном синдроме.
Доминирующие идеи можно наблюдать и у здоровых людей, когда они усиленно к чему-то стремятся, сосредоточены только на достижении цели, отдают этому большую часть своей жизни и совершенно критически относятся к своим поступкам.
Бредоподобные фантазии обнаруживаются у людей с аномалиями формирования характера и как эквивалент бреда - у детей. При этом наблюдаются фантастические, иногда правдоподобные высказывания, похожие на бредовые идеи, но в отличие от последних они крайне нестойки и легко устраняются убеждением.
Происхождение ряда бредовых идей можно понять, основываясь на анализе современных научных данных и клинической картины психи ческих переживаний. Некоторые бредовые состояния находятся в тесном единстве с нарушением восприятия. В частности, галлюцинаторным расстройством по содержанию могут сопутствовать бредовые идеи. Поэтому если больной слышит угрожающие голоса, у него, несомненно, возникает бредовая интерпретация окружающего, развивается бред преследования. При сенестопатических явлениях болезненные ощущения со стороны внутренних органов сопровождаются соответствующим патологическим толкованием этого состояния. В результате возникает ипохондрический бред.
При болезненно повышенном настроении - маникальном состоянии - возникает болезненная переоценка собственной личности - бред величия. При сниженном же настроении, депрессии больной все воспринимает в мрачном свете, убежден в своей нечестности, несправедливости, обвиняет себя во многих мнимых проступках. Это приводит к развитию идей самообвинения, самоуничижения.
Когда психи ческое заболевание сопровождается расстройством сознания, окружающая действительность воспринимается больным неадекватн о и фрагментарно. Отрывочно поступающая информация о событиях внешнего мира не всегда истолковывается им правильно, и тогда имеет место болезненная трактовка фактов.
Иногда патологический процесс сопровождается скованностью или насильственными движениями больного. Он в этих случаях приходит к заключению, что на него воздействуют какой-то посторонней силой, аппаратурой, гипнозом и т. д.
Вполне понятно, что отмеченные механизмы бредообразования не могут существовать в изолированном виде. Они, как правило, проявляются в комплексе в результате сочетания и взаимодействия различных причин, их вызывающих. Последние ни в коей мере не охватывают весь сложный патогенез бредовых идей, а могут лишь способствовать лучшему пониманию механизма бредообразования.
Но как объяснить те случаи, когда галлюцинаций у больного нет, сознание формально ясное, эмоциональная сфера без выраженных колебаний, сенестопатии и нарушения движений отсутствуют, а бред налицо? Это наблюдается при так называемом первичном бреде, бреде толкования. Наиболее объективно объяснить происхождение этого вида бреда попытался Павлов (1927, 1951). Он пришел к выводу, что в основе его лежат два нейрофизиологических механизма: патологическая инертность раздражительного процесса и ультрапарадоксальная фаза торможения.
При хроническом перенапряжении процессов возбуждения и торможения в первую очередь страдает внутреннее торможение, которое вырабатывается при индивидуальном развитии человека. В этих случаях возбуждение в определенных участках коры не меняется торможением, что приводит к развитию очага патологической инертности раздражительного процесса и, как следствие, бредовых идей.
В основе ультрапарадоксальной фазы лежат явления запредельного торможения и извратившихся взаимоиндукционных отношений. Корковые клетки, ослабленные болезненным процессом, под влиянием раздражителей, являющихся для них в этих условиях сверхсильными, впадают в состояние запредельного торможения. Согласно закону взаимной индукции, возбуждение от тормозного пункта распространяется на нейрон ы, находящиеся в тормозном состоянии, т. е. при ультрапарадоксальной фазе наблюдается обратное норме функционирование: заторможенные участки мозга возбуждаются, а возбужденные, наоборот, затормаживаются. Так Павлов объяснял, к примеру, развитие бреда у больной, у которой безукоризненная честность явилась сверхсильным раздражителем. При заболевании у нее развился бред по механизму ультрапарадоксальной фазы, и больная стала высказывать мысли о своей беспечности и распущенности.
Павлов также предположил, что бред как болезненно искаженное отношение мысли к окружающей действительности может возникать в связи с ослаблением деятельности второй сигнальной системы. В результате больные не в состоянии в достаточной степени оперировать общими понятиями причинности, следствия, пространства, что приводит к извращенному отражению объективной реальности и создает тем самым предпосылки для бредообразования. При возникновении психи ческого заболевания вторая сигнальная система как филогенетически более молодая в первую очередь поражается патологическим процессом. В связи с этим она утрачивает способность контролировать работу первой сигнальной системы и последняя начинает функционировать хаотично. При этом бредовые больные не могут критически оценивать свои высказывания и поддаваться логическому разубеждению.
В последние годы было установлено, что при интерпретативном бреде отмечается угнетение поступления информации по специфическим путям, функционирующим в более узком информационном диапазоне. В то же время активность системы неспецифической афферентации, связанной с субъективной оценкой поступающей информации, относительно повышена. Извращенные таким образом соотношения систем проведения специфической и неспецифической информации носят устойчивый, патологический инертный характер. Возможно, поэтому больные с интерпретативным бредом в большей мере способны воспринимать скрытые, латентные, формально-специфические свойства и признаки поступающей информации, подвергать их детальной переработке и придавать им повышенную личностную значим ость. Схема переживаний и поведения больных с интерпретативным бредом отличается однотипностью, косностью, патологической устойчивостью.
Лекция 10. Тема: «Психофизиология мышления»
Тема: «Психофизиология мышления»
1. Мышление
2. Основные понятия
3. Возрастные особенности мышления
4. Нарушения мышления
Мышление – психический процесс получения знания о сущностных свойствах предметов и явлений, закономерных связях между ними.
Орудием мышления являются слово, речевая деятельность, на основе которых формируются понятия, обобщения, логические построения. В эволюции именно построение привело к новой функции мозга – вербальному мышлению, базирующемуся на кодировании информации с помощью абстрактных обобщенных символов – слов. Мысли у человека формируются с помощью слова, вне языка могут возникать лишь неясные побуждения.
Мышление так же, как и любая другая форма психической деятельности, организуется по принципу функциональной системы. Направленность мышления на решение определенных задач определяется актуализированной потребностью. Оно осуществляется на основе синтеза всей имеющейся информации (наличной и следовой); этапу принятия решения (гипотеза, стратегия) соответствует выбор оптимального пути достижения поставленной цели; его реализация (решение задач или нахождение ответа на поставленный вопрос) сопровождается сличением полученных результатов с исходными условиями. Согласование прекращает мыслительный акт, рассогласование стимулирует дальнейший процесс мышления, пока не будет найдено адекватное решение.
Рис. 28. Процесс осуществления мышления
Основные понятия
Мышление – это представление (понятие). При восприятии какого-нибудь единичного предмета результатом является умственное построение, которое можно назвать представлением . Но можно познавать не только этот единичный предмет, но и о группе этих предметов, сходных между собою.
Для определения способа возникновения общих представлений или понятий необходимо предварительно рассмотреть значение некоторых терминов.
Анализ – разложение сложных представлений на их составные части. Такое разложение происходит благодаря вниманию, при помощи которого можно переходить от одной части сложного представления к другой.
Например, есть представление дерева, растущего перед окном. Это сложное представление дерева состоит из ряда других представлений, а именно: из представления предмета, имеющего известную форму, представления величины, цвета и т. д. Это можно изобразить символически: S = a + b + c, где S – представление дерева, а, b, с – отдельные составные части сложного представления дерева.
Абстракция – процесс выделения из группы ощущений или представлений одного ощущения или представления. В процессе абстракции представляется что-то одно, а не группа чего-либо, связанная с этим.
Например, думать о прозрачности воды не беря во внимание другие ее свойства. Такое выделение тех или иных ощущений происходит благодаря вниманию.
Синтез – является противоположным понятию анализ – соединение тех или иных простых представлений в одно целое и получение более сложного представления. Например, a + b + c = S – представление дерева.
Понятие – такое умственное построение, которое относится к классу или к группе сходных предметов; следовательно, оно возникает из представлений единичных сходных предметов. Например, представим дерево в саду, дерево на улице и дерево, которое растет на бульваре.
1-е представление: S 1 = a 1 + b 1 + c 1 + ... + k + l;
2-е представление: S 2 = a 2 + b 2 + c 2 + ... + m + n;
3-е представление: S 3 = a 3 + b 3 + c 3 + ... + p + g ,
где a 1 … a 3 , b 1 … b 3 , c 1 … c 3 – сходные представления разных деревьев;
k, l, p, g, m, n – различия между деревьями.
Общее представление ∑ = S 1 + S 2 + S 3 = a + b + c.
Получение общего представления указанным способом называется обобщением. Заметим, что в этом процессе сходные части единичных представлений соединяются в одно общее представление, а несходные отбрасываются или взаимно друг друга уничтожают. Этот процесс часто называют также абстракцией, отвлечением. Результатом обобщения является общее представление или понятие – это такое умственное построение, которое будет относиться к дереву вообще, оно должно объединять все представления отдельных деревьев и является результатом соединения представлений единичных предметов в одно целое. Т.о. общее представление является результатом соединения сходств и отбрасывания различий.
Возникновение понятий у ребенка . При изучении животных, мама, для облегчения произнесения ребенком названий, сокращает их до слогов. Например, при изучении собаки ее название сокращается до «ав-ав». Т.о. у малыша устанавливается известная ассоциация между зрительным образом и известным звуковым и если он увидит собаку во дворе, на картинке, в виде статуэтки и т.п., то назовет ее также «ав-ав». Ребенок отождествляет сходные зрительные образы, он находит в них нечто общее, производит обобщение. Вследствие этого у него в уме является известное общее представление собаки, к которому присоединяется известный звуковой образ, или слово.
