Иван зарудный иконостас петропавловского собора. Зарудный

Решил разместить здесь свою небольшую статью об Иване Зарудном, написанную специально для "Православной Энциклопедии", 19-й том которой (буквы Ж-З) только что увидел свет. Писание в энциклопедическом жанре можно рассматривать как полезный тренинг, заставляющий, просмотрев много литературы и много подумав над вопросом, в итоге все уместить в емкую формулировку, отсекающую все лишнее. К тому же сам жанр накладывает обязательство осветить тему на современном уровне ее понимания, не повторяя предшественников. Не знаю, удалось мне или нет, но статья опубликована. Может быть, кому-то она понадобится для справочных целей (ибо о Зарудном немного чего написано), кого-то заставит вспомнить об этом загадочном зодчем и его постройках, а также о сложной проблематике русской архитектуры петровской эпохи. Самое интересное, что и после написания статьи для меня Зарудный все равно остался невыясненным героем в истории русской архитектуры. По-прежнему актуален вопрос - Кто Вы, мистер Зарудный? Возможно, следующие поколения смогут на него ответить.

Меншикова башня. Реконструкции первоначального облика К. Лопяло,
на основе материалов И.Э. Грабаря

ЗАРУДНЫЙ Иван Петрович (1660 (?) - 19.03.1727, Москва) — крупный чиновник, один из руководителей строительного дела в 1-й четв. XVIII в. «В нек-рых документах иногда называется архитектором, хотя и не владел необходимыми профессиональными навыками» (Гатова. 2004).
Биография и творческое наследие З. до сих пор исследованы недостаточно. Не известны точная дата и место его рождения. Известно, что З. был дворянского происхождения, и, видимо, родился и вырос на Украине (в некоторых документах до 1707 фигурирует как «иноземец»). Участвовал в Азовских походах в чине сотника. В 90-е гг. XVII в. — имя З. впервые упомянуто 30.11.1690 в делах Малоросс. приказа — неоднократно приезжал в Москву по поручениям гетмана И. С. Мазепы. И. Э. Грабарь предполагал, что З. являлся ближайшим помощником Осипа Старцева при строительстве соборов Никольского (1690-1696, не сохр.) и Богоявленского Братского (1690-1693, не сохр.) мон-рей в Киеве, однако документальных подтверждений этому нет. Возможно, в Киеве З. познакомился с будущим митр. Стефаном (Яворским), который затем неизменно ему покровительствовал. Как свидетельствовал сам З. в челобитной 1722 г., он поступил на службу к Петру I по именному царскому указу в 1701 г. и сразу получил ряд ответственных поручений. С 1707 г. и до конца жизни З. был руководителем Изуграфской конторы Приказа духовных дел, в сферу деятельности к-рой входил не только надзор за иконописанием, но и за др. сферами художественной жизни; с 1721 г. эта должность определялась как «суперинтендант Канцелярии Изуграфств исправления Правительствующего Синода».

З. работал преимущественно в Москве, выезжая по делам в С.-Петербург и другие места. На основании документов в Москве с его деятельностью можно связать строительство ц. арх. Гавриила (1704-1707), первого деревянного госпиталя (под руководством Н. Бидло, 1706-1707), беседок в парке Головинского дворца на Яузе (1724), перестройку дворца А. Д. Меншикова (бывш. Лефортовского, 1712-1714), интерьеры дома Ф. М. Апраксина (1712-1714), патриарших палат и ц. 12 Апостолов (1721-1724), ремонт и поновление росписей Грановитой палаты (1725), проекты каменных келий Заиконоспасского мон-ря (1720). По проекту З. были построены деревянные ц. Александра Невского в Александрополе (1718, не сохр.) — крепости, построенной А. Д. Меншиковым близ Почепа — и дворец Петра I (1724-1725, не сохр.) на курорте Марциальные Воды близ Петрозаводска.

Ц. арх. Гавриила (более известная как Меншикова башня) — один из архитектурных символов петровской эпохи. Она была построена по заказу Меншикова на территории его московской усадьбы возле Поганых (Чистых) прудов. Работы начались в 1701 г. с пристройки придела к старой ц. арх. Гавриила, а после ее разборки (1704) заложили новое здание в виде многоярусного башенного храма с острым шпилем, превзошедшим на полторы сажени высоту колокольни Ивана Великого. Масштаб церкви и оригинальность ее архитектурного облика во многом объясняются программой заказа. Меншиков явно хотел создать исключительное произведение, превосходящее существовавшие в Москве высотные доминанты (незадолго перед этим было завершено строительство Сухаревой башни), стилистически новаторское, с внешними признаками европ. архитектуры, которые, несомненно, должны были импонировать и самому царю. Специально для церкви Меншиков приобрел часы с курантами англ. работы и вложил в храм чудотворную икону Богоматери, привезенную из Полоцка.

Несмотря на близость объемно-планировочной структуры ярусным храмам нарышкинского стиля, она могла напрямую восходить к известному в укр. храмостроении типу 3-частной церкви и к объемным структурам зальных храмов с трансептом, распространенным, например, в Галиции и Польше. Композиция обогащена вырастающим из средокрестия четвериком с убывающими восьмериками. Завершение в виде высокого (более 30 м) шпиля было, скорее всего, позаимствовано из архитектуры балтийских городов, хорошо известной по гравюрам и увражам. Меншикова башня — по-видимому, первое крупное каменное сооружение в России, где возникает эта архитектурная тема, определившая облик многих храмов петровской эпохи, в т. ч. и столичного Петропавловского собора (1712-1733). К сожалению, первоначальный облик ц. арх. Гавриила не сохранился. В 1723 г. от удара молнии сгорели шпиль с венчавшей его скульптурой архангела и верхний восьмерик, служивший ярусом звона. При восстановлении (1773-1779) башню завершили куполом с золоченой главкой в форме шишки, сохранившейся до наст. времени.

Большой интерес представляют фасадный декор и внутреннее убранство с обильным использованием каменной резьбы и скульптуры из алебастра. Плоские пилястры, лопатки и карнизы создают ордерный каркас фасада, жесткость которого разбавлена многочисленными включениями пластических деталей - гирлянд, картушей с фигурами, балюстрад с вазонами и т. д. Выполненные с почти ювелирным изяществом, они стилистически близки не столько барокко, сколько позднему маньеризму, находя аналогии в архитектуре Польши, Зап. Украины и отчасти Юж. Скандинавии. Облегченность и мелочность форм, примененных на фасадах, кажется более уместной для интерьерной отделки, что уже не раз отмечалось исследователями, писавшими о влиянии архитектуры иконостасов на наружное убранство рус. храмов рубежа XVII-XVIII вв. Контраст хрупким колонкам портика составляет динамичный мотив колоссальных волют по сторонам от главного входа. Внутри объемная пластика работает сильнее, здесь присутствуют сочные гирлянды, горельефные изображения ангелов, статуи кариатид, поддерживающие карниз на хорах. Скульптура интерьера выполнялась иностранными мастерами и сопоставима только с 2 памятниками петровского времени — интерьерами ц. Знамения в Дубровицах (1697-1704) и собора московского Богоявленского мон-ря (1704-1705). Эти произведения могли быть созданы одной из 3 групп иностранных мастеров, приехавших в Москву 1703 г.: итальянцами во главе с Доменико Руской либо Джованни Франческо Росси, или австрийцами во главе с швейцарцем Францем Людвигом Циглером (Словарь архитекторов и мастеров строительного дела Москвы XV - сер. XVIII в. М., 2008. С. 500, 502, 623 и др.).

З. руководил также многочисленными декоративными работами, в т. ч. изготовлением резных деревянных иконостасов. Документально известны выполненные под его наблюдением иконостасы московских ц. арх. Гавриила (ок. 1720, не сохр.) и 12 Апостолов (1721-1723, не сохр.), Андреевского храма в Кронштадте (1715-1717, не сохр.), ц. св. Пантелеимона в Ораниенбауме (ныне Ломоносов) при дворце Меншикова (ок. 1725, не сохр.), Преображенского собора в Ревеле (ныне Таллин; 1717-1719), Петропавловского собора (1722-1727; общий замысел, возможно, принадлежал Д. Трезини) и ц. Исаакия Далматского (1724-1727, не сохр.) в С.-Петербурге. Они кардинально отличаются от традиционного типа тяблового иконостаса, их динамичные композиции наделены чертами барочных католич. алтарей. Доминирующую роль в образе нового иконостаса играют не иконы, а решенная в духе барочной сценографии архитектурная декорация, варьирующая тему триумфальных врат. Новым было также включение в систему иконостаса скульптуры, количественно превышающей живописные изображения. Завершенный уже после смерти З., иконостас Петропавловского собора, над к-рым работали более 50 мастеров-резчиков, является одним из самых сложных и зрелищных созданий барокко в России.

З. неоднократно занимался в Москве оформлением торжеств, посвященных победам в Северной войне и важным династическим событиям. Его следует считать автором концепции и, возможно, детальной разработки многочисленных триумфальных ворот (напр. Синодальные ворота, сооруженные «трудами школьных учителей» (1709), триумфальные ворота при дворе Меншикова (1709 и 1721), Синодальные ворота у Казанского собора (1721) и др.), богато декорированных аллегорической скульптурой и живописью. Облик некоторых из них известен по гравюрам. В 1722 г. З. было поручено изготовить новый постамент с надписями и рисунками для ботика Петра I, хранителем к-рого он был определен. В 1724 г. З. участвовал в подготовке торжественного перенесения мощей св. Александра Невского из Владимира в С.-Петербург. Под его руководством были изготовлены роскошные балдахин и ковчег, известные только по описанию.

Широкий спектр занятий З. характеризует его как разносторонне одаренного, активного человека, всецело задействованного в петровских преобразованиях и, видимо, ценимого царем за талант и деловые качества администратора. Несмотря на пестроту его жизненных и профессиональных интересов, есть основания полагать, что именно архитектура играла среди них доминирующую роль; при этом отсутствуют какие-либо прямые свидетельства о собственно архитектурной деятельности З., его архитектурная графика практически не известна. З. обычно подписывался в документах как «главный над жилищами директор», что вместе с другими свидетельствами дало повод некоторым исследователем считать его главным архитектором Москвы петровских времен, контролировавшим строительство в городе. Грабарь и др. исследователи пытались приписать З. целый ряд известных памятников московской архитектуры нач. XVIII в. — ц. Панкратия близ Сухаревой башни (1700, не сохр.), Иоанна Воина на Якиманке (1709-1717), Петра и Павла на Нов. Басманной (1705-1714), соборы Заиконоспасского (1709) и Варсонофиевского (1709-1714, не сохр.) мон-рей, надвратную Тихвинскую ц. Донского мон-ря (1713-1714), новый фасад палат Аверкия Кириллова на Берсеневской наб. (1703-1711) и др. Эти атрибуции ценны как свидетельство стилистической общности упомянутых памятников — несмотря на то, что сейчас во многом вообще не представляется возможным признать З. архитектором. Не подлежит сомнению его существенная роль во внедрении новой типологии и стилистических черт, сформировавших архитектурное лицо Москвы петровского периода, но ее характер и детали еще предстоит прояснить.

Литература: Розанов Н. П. Церковь арх. Гавриила в Москве на Чистом пруде или Меншикова башня // Русские достопамятности. М., 1877. Т. 2. С. 1-17; Грабарь И. Э. И. П. Зарудный и моск. архитектура 1-ой четв. 18 в. // Русская архитектура 1-ой пол. XVIII в.: Исслед. и мат-лы. М., 1954. С. 39-92; Куницкая Е. Р. Меншикова башня // Архит. наследство. Л.; М., 1959. Вып. 9. С. 157-168; Вздорнов Г. И. Заметки о памятниках рус. архитектуры кон. XVII - нач. XVIII в.: 2. Забытое известие о Меншиковой башне // Русское искусство XVIII в. Мат-лы и исслед. М., 1973. С. 25-30; Гатова Т. А. Из истории декоративной скульптуры Москвы нач. XVIII в. // Там же. С. 31-44; она же. Зарудный // Зодчие Москвы времени барокко и классицизма (1700-1820-е гг.) / Сост.: А. Ф. Крашенинников. М., 2004. С. 96-97; Мозговая Е. Б. И. П. Зарудный. Мат-лы к биографии художника // Проблемы развития рус. искусства. Л., 1981. Вып. 14. С. 33-40; она же. Зарудный // Словарь архитекторов и мастеров строительного дела Москвы XV - сер. XVIII в. М., 2008. С. 250-252; Былинины В. Н. и Н. И. И. П. Зарудный // Зодчие Москвы. М., 1981. С. 95-105; Элькин Е. Н. Иконостас Петропавловского собора // Краеведческие зап. СПб., 1994. Вып. 2. С. 149-159; Андросов С. О. Заметки об иностранных скульпторах в России на рубеже XVII и XVIII вв. // Петровское время в лицах. СПб., 1998; он же. Русские заказчики и итальянские художники в XVIII в. СПб., 2003.

Еще одна реконструкция Меншиковой башни

Меншикова башня сегодня. Фотографии

ЗАРУДНЫЙ ИВАН ПЕТРОВИЧ - один из руководителей строительного дела в первой четверт XVIII века, крупный чиновник .

«В некоторых документах иногда называется архитектором, хотя и не владел необходимыми профессиональными навыками» (Гатова. 2004 год).

Биография и творческое наследие И.П. Зарудного до сих пор исследованы недостаточно. И.П. Зарудный был дворянского происхождения и, видимо, родился и вырос на Украине (в некоторых документах до 1707 года фигурирует как «иноземец»). Участвовал в Азовских походах в чине сотника. И.П. Зарудный впервые упомянут в делах Малороссийского приказа (документ от 30 ноября 1690 года) как гонец гетмана И.С. Мазепы, по поручениям которого неоднократно приезжал в Москву в 90-х годах XVII века И.Э. Грабарь предполагал, что И.П. Зарудный являлся ближайшим помощником Осипа Старцева при строительстве соборов Никольского (1690-1696 годы, не сохр.) и Богоявленского Братского (1690-1693 годы, не сохр.) монастырей в Киеве, однако документальных подтверждений этому нет. Возможно, в Киеве И.П. Зарудный познакомился с будущим митрополитом Стефаном (Яворским), который затем неизменно ему покровительствовал. Как свидетельствовал сам И.П. Зарудный в челобитной 1722 года, он поступил на службу к императору Петру I по именному царскому указу в 1701 году и сразу получил ряд ответственных поручений. С 1707 года и до конца жизни И.П. Зарудный был руководителем Изуграфской конторы Приказа духовных дел, в сферу деятельности которой входил надзор не только за иконописанием, но и за другими сферами художественной жизни; с 1721 года эта должность определялась как «суперинтендант Канцелярии Изуграфств исправления Правительствующего Синода ».

И.П. Зарудный работал преимущественно в Москве, выезжая по делам в Санкт-Петербург и другие места. На основании документов в Москве с его деятельностью можно связать строительство церкви арх. Гавриила (1704-1707 годы), 1-го деревянного госпиталя (под руководством Н. Бидло, 1706-1707 годы), беседок в парке Головинского дворца на Яузе (1724 год), перестройку дворца А.Д. Меншикова (бывш. Лефортовского, 1712-1714 годы), интерьеры дома Ф.М. Апраксина (1712-1714 годы), патриарших палат и церкви Двенадцати апостолов (1721-1724 годы), ремонт и поновление росписей Грановитой палаты (1725 год), проекты каменных келий Заиконоспасского монастыря (1720 год). По проекту И.П. Зарудного были возведены деревянные церкви Александра Невского в Александрополе (1718 год, не сохр.) - крепости, построенной Меншиковым близ Почепа,- и дворец Петра I (1724-1725 годы, не сохр.) на курорте Марциальные Воды близ Петрозаводска.

Церковь арх. Гавриила (более известна как Меншикова башня) - один из архитектурных символов петровской эпохи. Была построена по заказу Меншикова на территории его московской усадьбы возле Поганых (Чистых) прудов. Работы начались в 1701 году с пристройки придела к старой церкви арх. Гавриила, а после ее разборки (1704 год) заложили новое здание в виде многоярусного башенного храма с острым шпилем, поднявшимся на полторы сажени выше колокольни Ивана Великого.

Масштаб церкви и оригинальность ее архитектурного облика во многом объясняются программой заказа. Меншиков хотел создать исключительное произведение, превосходящее существовавшие в Москве высотные доминанты (незадолго перед этим было завершено строительство Сухаревой башни),- стилистически новаторское здание с внешними признаками европейской архитектуры, которые, несомненно, должны были понравиться царю. Специально для церкви Меншиков приобрел часы с курантами английской работы и вложил в храм чудотворную икону Божией Матери, привезенную из Полоцка. Несмотря на близость объемно-планировочной структуры к ярусным храмам нарышкинского стиля, на нее могли повлиять известный в украинском храмоздательстве тип 3-частного храма и объемные структуры зальных храмов с трансептом, распространенные, например, в Галиции и Польше. Композиция обогащена вырастающим из средокрестия четвериком с убывающими восьмериками. Завершение в виде высокого (более 30 м) шпиля было скорее всего позаимствовано из архитектуры балтийских городов, хорошо известной по гравюрам и увражам.

Церковь арх. Гавриила, по-видимому, первое крупное каменное сооружение в России, где возникла архитектурная тема, определившая облик многих храмов петровской эпохи, в т. ч. и столичного Петропавловского собора (1712-1733 годы). Ее первоначальный облик не сохранился. В 1723 году от удара молнии сгорели шпиль с венчавшей его скульптурой архангела и верхний восьмерик, служивший ярусом звона. При восстановлении (1773-1779 годы) башню завершили куполом с золоченой главкой в форме шишки, сохранившейся до настоящего времени. Фасадный декор и внутреннее убранство были выполнены с обильным использованием каменной резьбы и скульптуры из алебастра. Плоские пилястры, лопатки и карнизы создают ордерный каркас фасада, жесткость которого снижена за счет многочисленных включений пластических деталей - гирлянд, картушей с фигурами, балюстрад с вазонами и т. д. Выполненные с почти ювелирным изяществом, они стилистически близки не столько к барокко, сколько к позднему маньеризму, характерному для Польши, Западной Украины и отчасти Южной Скандинавии.

Облегченность и наличие мелких форм, примененных на фасадах, кажутся более уместными для отделки интерьеров, что уже не раз отмечалось исследователями, писавшими о влиянии архитектуры иконостасов на наружное убранство русских храмов рубежа XVII и XVIII веков. Контраст с хрупкими колонками портика составляют колоссальные волюты по сторонам главного входа. Внутри использована объемная пластика, здесь присутствуют сочные гирлянды, горельефные изображения ангелов, кариатиды, поддерживающие карниз на хорах. Скульптурное убранство интерьера выполнено иностранными мастерами и сопоставимо только с 2 памятниками петровского времени - интерьерами церкви Знамения в Дубровицах (1697-1704 годы) и собора московского Богоявленского монастыря (1704-1705 годы). Эти произведения могли быть созданы одной из 3 групп иностранных мастеров, приехавших в Москву в 1703 году: итальянцами во главе с Доменико Руской либо Джованни Франческо Росси или австрийцами во главе со швейцарцем Францем Людвигом Циглером (см.: Словарь архитекторов и мастеров строительного дела Москвы XV - середина XVIII веков М., 2008. С. 500, 502, 623 и др.).

И.П. Зарудный руководил многочисленными декоративными работами, в т. ч. изготовлением резных деревянных иконостасов. Документально известны выполненные под его наблюдением иконостасы московских церквей арх. Гавриила (около 1720 года, не сохр.) и Двенадцати апостолов (1721-1723 годы, не сохр.), Андреевской церкви в Кронштадте (1715-1717 годы, не сохр.), церковь св. Пантелеимона в Ораниенбауме (ныне Ломоносов) при дворце Меншикова (около 1725 года, не сохр.), соборов Преображенского в Ревеле (ныне Таллин; 1717-1719 годы), Петропавловского (1722-1727 годы; общий замысел, возможно, принадлежал Д. Трезини) и церковь Исаакия Далматского (1724-1727 годы, не сохр.) в Санкт-Петербурге. Они кардинально отличаются от традиционного типа тяблового иконостаса, их динамичные композиции наделены чертами барочных католических алтарей.

Доминирующую роль в образе нового иконостаса играют не иконы, а решенная в духе барочной сценографии архитектурная декорация, варьирующая тему триумфальных врат. Новым было также включение в систему иконостаса скульптуры, количественно превышающей живописные изображения. Завершенный уже после смерти И.П. Зарудного иконостас Петропавловского собора, над которым работали более 50 мастеров-резчиков, является одним из самых сложных и зрелищных произведений барокко в России.

И.П. Зарудный неоднократно занимался в Москве оформлением торжеств, посвященных победам в Северной войне и важным династическим событиям. Его следует считать автором концепции и, возможно, детальной разработки многочисленных триумфальных ворот (напр., Синодальные ворота, сооруженные «трудами школьных учителей» (1709 год), триумфальные ворота при дворе Меншикова (1709 и 1721 годы), Синодальные ворота у Казанского собора (1721 год) и др.), богато декорированных аллегорической скульптурой и живописью. Облик нек-рых из них известен по гравюрам.

В 1722 году И.П. Зарудному было поручено изготовить новый постамент с надписями и рисунками для ботика Петра I, хранителем которого он был определен. В 1724 году И.П. Зарудный участвовал в подготовке торжественного перенесения мощей св. Александра Невского из Владимира в Санкт-Петербург. Под его руководством были изготовлены роскошные балдахин и ковчег, в настоящее время известные только по описанию.

Широкий спектр занятий И.П. Зарудного характеризует его как разносторонне одаренного, активного человека, всецело задействованного в петровских преобразованиях и, видимо, ценимого царем за талант и деловые качества администратора. Несмотря на разнообразие его жизненных и профессиональных интересов, есть основания полагать, что их основной сферой была именно архитектура; при этом отсутствуют какие-либо прямые свидетельства об архитектурной деятельности И.П. Зарудного, его архитектурная графика практически неизвестна.

И.П. Зарудный обычно подписывался в документах как «главный над жилищами директор», что вместе с другими свидетельствами дало повод считать его главным архитектором Москвы петровских времен. Грабарь и другие исследователи пытались приписать И.П. Зарудному ряд известных памятников московской архитектуры начала XVIII века - церкви св. Панкратия близ Сухаревой башни (1700 год, не сохр.), мч. Иоанна Воина на Якиманке (1709-1717 годы), апостолов Петра и Павла на Новой Басманной (1705-1714 годы), соборы Заиконоспасского (1709 год) и Варсонофиевского (1709-1714 годы, не сохр.) монастырей, надвратную Тихвинскую церковь Донского монастыря (1713-1714 годы), новый фасад палат Аверкия Кириллова на Берсеневской набережной (1703-1711 годы) и др. Эти атрибуции ценны как свидетельство стилистической общности упомянутых памятников; несмотря на то что в настоящее время не представляется возможным признать И.П. Зарудного архитектором, не подлежит сомнению его существенная роль во внедрении новой типологии и стилистических черт, сформировавших архитектурное пространство Москвы петровского периода.

Иван Петрович (1660? - 19.03.1727, Москва), один из руководителей строительного дела в 1-й четв. XVIII в., крупный чиновник, «в некоторых документах иногда называется архитектором, хотя и не владел необходимыми профессиональными навыками» (Гатова. 2004). Биография и творческое наследие З. до сих пор исследованы недостаточно. З. был дворянского происхождения и, видимо, род. и вырос на Украине (в некоторых документах до 1707 фигурирует как «иноземец»). Участвовал в Азовских походах в чине сотника. З. впервые упомянут в делах Малороссийского приказа (документ от 30 нояб. 1690) как гонец гетмана И. С. Мазепы, по поручениям к-рого неоднократно приезжал в Москву в 90-х гг. XVII в. И. Э. Грабарь предполагал, что З. являлся ближайшим помощником Осипа Старцева при строительстве соборов Никольского (1690-1696, не сохр.) и Богоявленского Братского (1690-1693, не сохр.) мон-рей в Киеве, однако документальных подтверждений этому нет. Возможно, в Киеве З. познакомился с буд. митр. Стефаном (Яворским) , к-рый затем неизменно ему покровительствовал. Как свидетельствовал сам З. в челобитной 1722 г., он поступил на службу к имп. Петру I по именному царскому указу в 1701 г. и сразу получил ряд ответственных поручений. С 1707 г. и до конца жизни З. был руководителем Изуграфской конторы Приказа духовных дел, в сферу деятельности к-рой входил надзор не только за иконописанием, но и за др. сферами художественной жизни; с 1721 г. эта должность определялась как «суперинтендант Канцелярии Изуграфств исправления Правительствующего Синода».

З. работал преимущественно в Москве, выезжая по делам в С.-Петербург и др. места. На основании документов в Москве с его деятельностью можно связать строительство ц. арх. Гавриила (1704-1707), 1-го деревянного госпиталя (под рук. Н. Бидло, 1706-1707), беседок в парке Головинского дворца на Яузе (1724), перестройку дворца А. Д. Меншикова (бывш. Лефортовского, 1712-1714), интерьеры дома Ф. М. Апраксина (1712-1714), патриарших палат и ц. Двенадцати апостолов (1721-1724), ремонт и поновление росписей Грановитой палаты (1725), проекты каменных келий Заиконоспасского мон-ря (1720). По проекту З. были возведены деревянные ц. Александра Невского в Александрополе (1718, не сохр.) - крепости, построенной Меншиковым близ Почепа,- и дворец Петра I (1724-1725, не сохр.) на курорте Марциальные Воды близ Петрозаводска.

Церковь арх. Гавриила (более известна как Меншикова башня) - один из архитектурных символов петровской эпохи. Была построена по заказу Меншикова на территории его московской усадьбы возле Поганых (Чистых) прудов. Работы начались в 1701 г. с пристройки придела к старой ц. арх. Гавриила, а после ее разборки (1704) заложили новое здание в виде многоярусного башенного храма с острым шпилем, поднявшимся на полторы сажени выше колокольни Ивана Великого. Масштаб церкви и оригинальность ее архитектурного облика во многом объясняются программой заказа. Меншиков хотел создать исключительное произведение, превосходящее существовавшие в Москве высотные доминанты (незадолго перед этим было завершено строительство Сухаревой башни),- стилистически новаторское здание с внешними признаками европ. архитектуры, к-рые, несомненно, должны были понравиться царю. Специально для церкви Меншиков приобрел часы с курантами англ. работы и вложил в храм чудотворную икону Божией Матери, привезенную из Полоцка. Несмотря на близость объемно-планировочной структуры к ярусным храмам нарышкинского стиля, на нее могли повлиять известный в укр. храмоздательстве тип 3-частного храма и объемные структуры зальных храмов с трансептом, распространенные, например, в Галиции и Польше. Композиция обогащена вырастающим из средокрестия четвериком с убывающими восьмериками. Завершение в виде высокого (более 30 м) шпиля было скорее всего позаимствовано из архитектуры балтийских городов, хорошо известной по гравюрам и увражам. Церковь арх. Гавриила, по-видимому, 1-е крупное каменное сооружение в России, где возникла архитектурная тема, определившая облик мн. храмов петровской эпохи, в т. ч. и столичного Петропавловского собора (1712-1733). Ее первоначальный облик не сохранился. В 1723 г. от удара молнии сгорели шпиль с венчавшей его скульптурой архангела и верхний восьмерик, служивший ярусом звона. При восстановлении (1773-1779) башню завершили куполом с золоченой главкой в форме шишки, сохранившейся до наст. времени. Фасадный декор и внутреннее убранство были выполнены с обильным использованием каменной резьбы и скульптуры из алебастра. Плоские пилястры, лопатки и карнизы создают ордерный каркас фасада, жесткость к-рого снижена за счет многочисленных включений пластических деталей - гирлянд, картушей с фигурами, балюстрад с вазонами и т. д. Выполненные с почти ювелирным изяществом, они стилистически близки не столько к барокко, сколько к позднему маньеризму, характерному для Польши, Зап. Украины и отчасти Юж. Скандинавии. Облегченность и наличие мелких форм, примененных на фасадах, кажутся более уместными для отделки интерьеров, что уже не раз отмечалось исследователями, писавшими о влиянии архитектуры иконостасов на наружное убранство рус. храмов рубежа XVII и XVIII вв. Контраст с хрупкими колонками портика составляют колоссальные волюты по сторонам главного входа. Внутри использована объемная пластика, здесь присутствуют сочные гирлянды, горельефные изображения ангелов, кариатиды, поддерживающие карниз на хорах. Скульптурное убранство интерьера выполнено иностранными мастерами и сопоставимо только с 2 памятниками петровского времени - интерьерами ц. Знамения в Дубровицах (1697-1704) и собора московского Богоявленского мон-ря (1704-1705). Эти произведения могли быть созданы одной из 3 групп иностранных мастеров, приехавших в Москву в 1703 г.: итальянцами во главе с Доменико Руской либо Джованни Франческо Росси или австрийцами во главе со швейцарцем Францем Людвигом Циглером (см.: Словарь архитекторов и мастеров строительного дела Москвы XV - сер. XVIII в. М., 2008. С. 500, 502, 623 и др.).

З. руководил многочисленными декоративными работами, в т. ч. изготовлением резных деревянных иконостасов. Документально известны выполненные под его наблюдением иконостасы московских церквей арх. Гавриила (ок. 1720, не сохр.) и Двенадцати апостолов (1721-1723, не сохр.), Андреевской ц. в Кронштадте (1715-1717, не сохр.), ц. св. Пантелеимона в Ораниенбауме (ныне Ломоносов) при дворце Меншикова (ок. 1725, не сохр.), соборов Преображенского в Ревеле (ныне Таллин; 1717-1719), Петропавловского (1722-1727; общий замысел, возможно, принадлежал Д. Трезини) и ц. Исаакия Далматского (1724-1727, не сохр.) в С.-Петербурге. Они кардинально отличаются от традиц. типа тяблового иконостаса, их динамичные композиции наделены чертами барочных католич. алтарей. Доминирующую роль в образе нового иконостаса играют не иконы, а решенная в духе барочной сценографии архитектурная декорация, варьирующая тему триумфальных врат. Новым было также включение в систему иконостаса скульптуры, количественно превышающей живописные изображения. Завершенный уже после смерти З. иконостас Петропавловского собора, над к-рым работали более 50 мастеров-резчиков, является одним из самых сложных и зрелищных произведений барокко в России.

З. неоднократно занимался в Москве оформлением торжеств, посвященных победам в Северной войне и важным династическим событиям. Его следует считать автором концепции и, возможно, детальной разработки многочисленных триумфальных ворот (напр., Синодальные ворота, сооруженные «трудами школьных учителей» (1709), триумфальные ворота при дворе Меншикова (1709 и 1721), Синодальные ворота у Казанского собора (1721) и др.), богато декорированных аллегорической скульптурой и живописью. Облик нек-рых из них известен по гравюрам. В 1722 г. З. было поручено изготовить новый постамент с надписями и рисунками для ботика Петра I, хранителем которого он был определен. В 1724 г. З. участвовал в подготовке торжественного перенесения мощей св. Александра Невского из Владимира в С.-Петербург. Под его рук. были изготовлены роскошные балдахин и ковчег, в наст. время известные только по описанию.

Широкий спектр занятий З. характеризует его как разносторонне одаренного, активного человека, всецело задействованного в петровских преобразованиях и, видимо, ценимого царем за талант и деловые качества администратора. Несмотря на разнообразие его жизненных и профессиональных интересов, есть основания полагать, что их основной сферой была именно архитектура; при этом отсутствуют к.-л. прямые свидетельства об архитектурной деятельности З., его архитектурная графика практически неизвестна. З. обычно подписывался в документах как «главный над жилищами директор», что вместе с др. свидетельствами дало повод считать его главным архитектором Москвы петровских времен. Грабарь и др. исследователи пытались приписать З. ряд известных памятников московской архитектуры нач. XVIII в.- церкви св. Панкратия близ Сухаревой башни (1700, не сохр.), мч. Иоанна Воина на Якиманке (1709-1717), апостолов Петра и Павла на Нов. Басманной (1705-1714), соборы Заиконоспасского (1709) и Варсонофиевского (1709-1714, не сохр.) мон-рей, надвратную Тихвинскую ц. Донского мон-ря (1713-1714), новый фасад палат Аверкия Кириллова на Берсеневской набережной (1703-1711) и др. Эти атрибуции ценны как свидетельство стилистической общности упомянутых памятников; несмотря на то что в наст. время не представляется возможным признать З. архитектором, не подлежит сомнению его существенная роль во внедрении новой типологии и стилистических черт, сформировавших архитектурное пространство Москвы петровского периода.

Лит.: Розанов Н. П. Церковь арх. Гавриила в Москве на Чистом пруде или Меншикова башня // Рус. достопамятности. М., 1877. Т. 2. С. 1-17; Грабарь И. Э. И. П. Зарудный и моск. архитектура 1-й четв. XVIII в. // Русская архитектура 1-й пол. XVIII в.: Исслед. и мат-лы. М., 1954. С. 39-92; Куницкая Е. Р. Меншикова башня // Архит. наследство. Л.; М., 1959. Вып. 9. С. 157-168; Вздорнов Г. И. Заметки о памятниках рус. архитектуры кон. XVII - нач. XVIII в.: 2. Забытое известие о Меншиковой башне // Рус. искусство XVIII в. Мат-лы и исслед. М., 1973. С. 25-30; Гатова Т. А. Из истории декоративной скульптуры Москвы нач. XVIII в. // Там же. С. 31-44; она же. Зарудный // Зодчие Москвы времени барокко и классицизма (1700-1820-е гг.) / Сост.: А. Ф. Крашенинников. М., 2004. С. 96-97; Былинины В. Н. и Н. И. И. П. Зарудный // Зодчие Москвы. М., 1981. С. 95-105; Мозговая Е. Б. И. П. Зарудный: Мат-лы к биографии художника // Проблемы развития рус. искусства. Л., 1981. Вып. 14. С. 33-40; она же. Зарудный // Словарь архитекторов и мастеров строительного дела Москвы XV - сер. XVIII в. М., 2008. С. 250-252; Элькин Е. Н. Иконостас Петропавловского собора // Краеведческие зап. СПб., 1994. Вып. 2. С. 149-159; Андросов С. О. Заметки об иностранных скульпторах в России на рубеже XVII и XVIII вв. // Петровское время в лицах. СПб., 1998; он же. Русские заказчики и итальянские художники в XVIII в. СПб., 2003.

А. В. Чекмарёв

И архитектор , по некоторым данным также цензор иконописных работ . В некоторых советских изданиях Зарудный представлен как архитектор, для которого характерна переработка элементов русской архитектуры XVII века в духе традиций европейского барокко (Меншикова башня).

Точные сведения о месте рождения Ивана Зарудного не сохранились . Существует предположение, что архитектор родился на территории Речи Посполитой и поэтому получил прозвище «иноземец» . Большинство исследователей сходятся во мнении, что Иван Зарудный родился на территории современной Украины . Впервые Зарудный упоминается в делах Малороссийского приказа за 1690 годом как гонец гетмана Ивана Мазепы . С 1701 года он находился на царской службе в Москве , где создал ряд построек, для которых характерна переработка нарышкинского стиля в духе традиций европейской архитектуры того времени.

Иван Зарудный внёс значительный вклад в разработку архитектуры триумфальных ворот , построив одно из девяти сооружений в честь победы в Полтавской битве 1709 года , а также «Триумфальные врата у Синода » в Китай-городе , построенные в -1723 годах в честь мирного договора со Швецией и примечательные первым применением в русской архитектуре двухколонных портиков .

С именем Ивана Зарудного с той или иной степенью достоверности связывают и другие московские постройки: церковь Петра и Павла на Новой Басманной улице (окончена в 1719 году), палаты Аверкия Кириллова на Берсеневской набережной , церкви Иоанна Воина на Якиманке , надвратную церковь Тихвинской Богоматери Донского монастыря и Спасский собор Заиконоспасского монастыря .

Иван Зарудный также работал и в Санкт-Петербурге. Он остался известен потомкам как скульптор, резчик и живописец, создавший иконостасы для Меншиковой башни (утрачен), ряда храмов Петербурга (в том числе и для Петропавловского и Исаакиевского соборов) и Ревеля (Преображенская церковь) .

Напишите отзыв о статье "Зарудный, Иван Петрович"

Примечания

Отрывок, характеризующий Зарудный, Иван Петрович

Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C"est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]

Иван Петрович Зарудный (иначе - Заруднев ; 1670 (?) - 1727, Санкт-Петербург) - архитектор, скульптор, живописец и резчик по камню, по некоторым данным, также цензор иконописных работ.

Наблюдение за иконописанием

Л. А. Успенский в работе «Богословие иконы Православной Церкви» приводит следующие сведения: «По именному указу Петра от 1707 года «управление и повелительство духовное» вверяется митрополиту Стефану Яворскому; но фактическое наблюдение за иконописанием и за моральным поведением иконописцев «во всей Всероссийской державе», по указу того же года, поручается архитектору Ивану Зарудневу, а «писатися ему Ивану супер-интендентом». <...> По указу 1710 года обязанности Заруднева изложены в 20 пунктах, в которых Петр руководствуется практическими государственными соображениями. Зарудневу вменялось в обязанность «лутчаго ради благолепия и чести святых икон во искусстве иконного, и живописного изображения, которые пишут иконы московских, градцких и иностранных приезжих людей по всей Его Царского Величества Всероссийской державе» (Материалы для истории иконописания в России, сообщенные П. П. Пекарским // Известия Императорского Археологического общества. СПб., 1865. Т. 5. С. 22) переписать и распределить по трем степеням с наложением на них пошлины в соответствии с каждой степенью. Он должен был выдавать им соответственное удостоверение. Архиереям, попам и монастырям вменяется в обязанность без этих удостоверений икон от мастеров не принимать. «А свидетельствованным изуграфом на святых иконах подписывати год, месяц и число, в которой он степени, имя свое, и отчество, и прозвание подлинно» (там же, с. 23). Устанавливались взаимоотношения между мастерами и учениками, между заказчиками и исполнителями. Так на церковное искусство налагаются узкие административные рамки в порядке общегосударственных реформ».

Архитектор

В некоторых советских изданиях Зарудный представлен как архитектор, для которого характерна переработка элементов русской архитектуры XVII века в духе традиций европейского барокко (Меншикова башня).

Точные сведения о месте рождения Ивана Зарудного не сохранились. Существует предположение, что архитектор родился на территории Речи Посполитой и поэтому получил прозвище «иноземец». Большинство исследователей сходятся во мнении, что Иван Зарудный родился на территории современной Украины. Впервые Зарудный упоминается в делах Малороссийского приказа за 1690 годом как гонец гетмана Ивана Мазепы. С 1701 года он находился на царской службе в Москве, где создал ряд построек, для которых характерна переработка нарышкинского стиля в духе традиций европейской архитектуры того времени.

Иван Зарудный внёс значительный вклад в разработку архитектуры триумфальных ворот, построив одно из девяти сооружений в честь победы в Полтавской битве 1709 года, а также «Триумфальные врата у Синода» в Китай-городе, построенные в 1721-1723 годах в честь мирного договора со Швецией и примечательные первым применением в русской архитектуре двухколонных портиков.

С именем Ивана Зарудного с той или иной степенью достоверности связывают и другие московские постройки: церковь Петра и Павла на Новой Басманной улице (окончена в 1719 году), палаты Аверкия Кириллова на Берсеневской набережной, церкви Иоанна Воина на Якиманке, надвратную церковь Тихвинской Богоматери Донского монастыря и Спасский собор Заиконоспасского монастыря.

Иван Зарудный также работал и в Санкт-Петербурге. Он остался известен потомкам как скульптор, резчик и живописец, создавший иконостасы для Меншиковой башни (утрачен), ряда храмов Петербурга (в том числе и для Петропавловского и Исаакиевского соборов) и Ревеля (Преображенская церковь).